Каприз для двоих - Оксана Керис Страница 28

Алан пожал плечами. Он заклинанием подвинул к себе пуф, скинул на пол туфли и вытянул ноги:

— Разум — самая сложная структура. Даже специалисты не могут гарантировать успех в лечении… а мы просто тычем наугад в надежде попасть в нужное место. Лир Тибольд говорил, что если станет совсем плохо, он просто будет пичкать ее пилюлями, которые помогают восстановить психику… Но тогда у нас будет не просто кукла, а радостная кукла, потому что немного не в себе из-за пилюль.

Настроение у него было несколько пессимистичное. С Аланам такое случается редко — обычно он абсолютно уверен в своем успехе. Поэтому Берти осторожно спросил:

— Ты думаешь, это было… такой огромной ошибкой, купить ее?

— Я думаю, что мы не те люди, которые подходят в качестве рабовладельцев. Слишком эгоистичны, чтобы оставить ее в покое, слишком эмпатичны, чтобы просто пользоваться ею.

Берти снова тяжело вздохнул и нервно оглянулся в сторону двери. С Мелиссой все стало иначе. Они ведь вместе без малого двадцать лет. Казалось, изучили друг друга вдоль и поперек… а теперь Берти кажется, что он заново влюбляется в Алана. Не так, как все это время — спокойная любовь, построенная уже на доверии, взаимопонимании и прожитых невзгодах. Другая. Яркая, необузданная, страстная, когда даже в течение дня думаешь о том, что будет после захода солнца… Влюбленность. Такая же сильная, как и после их знакомства.

— Ты влюбляешься в нее? — спросил он прямо.

Алан чуть дернул плечом:

— Не знаю… Задери тебя демоны, Берти! Я столько лет намеренно избегал долгих отношений на стороне, потому что не хотел этого ощущения — привязанности, влюбленности… мне нравилось, что я это чувствую только к тебе… а теперь…

И он замолчал. Берти нахмурился: ему была не совсем понятна причина этой эмоциональной вспышки. Потребовалось несколько минут тишины, чтобы он понял.

— Я тебя не ревную, — сказал он. — И никогда не ревновал. Я всегда знал, что то, что между нами, это совершенно особенное, что никак не зависит от наличия в нашей жизни других людей. Это ведь нормально — любить нескольких.

Алан посмотрел на него со смесью ужаса и недоверия:

— Не ревновал?

Берти тут же исправился:

— Один раз… сам знаешь. Но там была другая причина, я просто всегда чувствовал, что он во всем меня лучше, все же кузены, дед вечно ставил его в пример и… ну, это было как удар по главной детской травме. Дело не в том, что ты с кем-то спишь, а в том, что он действительно лучше меня. Более умный, более знатный, более богатый… он вообще-то монарх. Я тогда был уверен, что могу тебя потерять, и решил уехать… И очень удивился, когда ты выбрал меня. И с тех вообще никогда не ревновал. Раз уж ты не оставил меня тогда…

Алан все еще выглядел ошарашенным. Если так подумать, они действительно никогда не обсуждали именно эту тему. Другие ими исхожены вдоль и поперек, они вроде знают обо всех травмах и победах друг друга… а вот тему ревности обычно не затрагивали.

— У нас с тобой ведь совсем разный темперамент, — продолжил Берти. — Я всегда видел, что тебе всего мало. Дело даже не в сексе — ты хоть и говоришь, что спасаешь меня от своего либидо, но…брось, мы долгое время жили вместе, и я как-то не жаловался на то, что ты меня в прямом смысле затрахал. В переносном — да, весь мозг мне вылюбил.

Алан засмеялся и с деланным стыдом прикрыл глаза ладонью. Берти продолжил:

— Дело в эмоциях. Ты любишь флиртовать, любишь знакомиться с новыми людьми, любишь кого-то завоевывать. Новый человек, новые впечатления… я думал, что ты ради этого заводишь романы на стороне. Мне это не нужно, а тебе вроде необходимо… к чему ревновать?

Алан потряс головой. Он выглядел настолько ошарашенным, что Берти даже смутился. Ему казалось, что при их уровне доверия, о ревности к другим половым партнерам говорить глупо. Оказывается, не глупо. Наверное, стоило поговорить раньше, а не за десять минут до прихода их общей любовницы.

Проведя несколько минут в тишине, — все это время Алан буравил Берти взглядом, будто ожидая чего-то, — Берти пораженно хмыкнул:

— Демоны… опять оно же, происхождение.

Алан непонимающе вздернул брови:

— Происхождение?

— Да, — кивнул Берти. — Я ведь ишерий. Мои родители, конечно, погибли рано, но вообще-то, обычно мы живем по двести лет, а женимся не слишком поздно, где-то до сорока, большая часть еще до тридцати выбирают себе спутника жизни.

Алан устало прикрыл глаза:

— И все всем изменяют в браке, — с осознанием протянул он.

Берти улыбнулся и кивнул:

— Вроде того. Это люди, живущие по восемьдесят лет, могут считать секс на стороне изменой. Но когда вы знаете, что у вас впереди длинная и интересная жизнь, вы не захотите отказываться от сексуальных развлечений на стороне. В Лорген вся аристократия магическая, поэтому даже тройственные союзы разрешены, несмотря на все возмущения жрецов Богини-Матери. Брак и любовь в браке — это больше про дружбу и уважение, а не верность в постельных делах.

Опять повисла тишина, которая была прервана скрипом двери — пришла Мелисса. После первой ночи она всегда приходила в халате, накинутом поверх сорочки. Берти рассеянно подумал, что нужно убедиться, что девушке подсунут журналы с нижним бельем — было бы интересно увидеть ее в чем-то смелом и откровенном.

— Садись сюда, — позвал ее Алан и похлопал по колену.

Халат был ярко-красный, с черной вышивкой и тяжелым поясом. Небольшой шлейф тянулся по полу, и Мелли едва не упала, споткнувшись об него, когда садилась Алану на колени. Он приобнял ее одной рукой, прижимая к себе, но разговор продолжил так, будто их никто не прерывал:

— То есть ты никогда и не считал изменой мои романы на стороне?

Берти пожал плечами:

— Считал, что ты развеиваешь скуку… Для психического здоровья, говорят, полезно.

Алан расхохотался. Мелли испуганно смотрела то на него, то на Берти. На коленях у Алана она действительно казалась крохой. Маленькая, худенькая, можно пересчитать все ребра, прощупать каждый позвонок…

— Я тебе нравлюсь? — Берти вздрогнул от голоса Алана и не сразу понял, что он обратился к Мелли. — Я имею в виду как мужчина?

Даже в неверном свете камина было отчетливо видно, что Мелли покраснела. Замешкалась на пару секунд, но кивнула.

— А Берти?

Еще один кивок.

— Это хорошо, — сказал Алан и замолчал.

Берти ждал какого-то продолжения, но его не последовало. Алан задумчиво поглаживал Мелли по бедру, отчего тяжелая ткань халата чуть собиралась. Мелли закусила губу, а Берти понял, что его накрывает вожделение и страсть. Как и каждую ночь, до появление их малышки в комнате, ему казалось, что девушке нужно отдохнуть, что это слишком жестоко для юной и невинной девицы… но все растворялось в желании быть с ней и с Аланом. Здесь и сейчас, будто завтра не наступит. Поэтому он встал с кресла, подошел к ним ближе, наклонился и поцеловал — сначала Мелли, а после и Алана.