Проклятие короля-оборотня - Тессония Одетт Страница 24

В момент рукопожатия, как и во время пересечения границы Фейривэя между огромными каменными стенами, ничего не мерцает и не переливается, никак не указывает на вершащуюся магию. Но волоски на затылке встают дыбом. Совпадение? Обыкновенная реакция моего тела на то, что я добровольно пошла на сделку с фейри? Или именно такие ощущения возникают при соприкосновении с магией?

Как бы то ни было, король, похоже, не слишком доволен. Он отпускает мою руку и едва ли смотрит мне в глаза.

– Не верится, что моя судьба зависит от человека.

«А мне не верится, что у меня есть работа», – хочется запищать в ответ, я только начинаю осознавать суть происходящего. Он понятия не имеет, как я об этом мечтала. Как сильно мне это необходимо. Не заключить сделку, разумеется, а получить работу – то есть приблизиться к свободе. Расправив плечи, я говорю с легким намеком на веселье:

– Не верится, что за почти пять лет вы хотя бы не опробовали этот вариант.

– Союз с человеком? Чтоб ты знала, пока не начал отстраиваться этот ужасный город, здесь было довольно тихо. И людей я здесь не встречал. Еще одно нововведение, предложенное гнусным хорьком… – Король замолкает и рукой проводит по растрепанным волосам.

– Хорьком? – Я хмурю брови.

– Ладно, он горностай. Но даже в благой форме он для меня не более чем хитрая крыса. Занимает место благого короля Зимнего королевства, пока я заточен здесь и не могу бросить ему вызов. Я, знаешь ли, когда-то правил всем королевством сам.

– А разве сейчас у каждого королевства не два правителя, благой и неблагой?

– Да, – цедит он сквозь зубы. – Но не будь я проклят и заперт в этом поместье, то сумел бы править королевством в одиночку куда дольше.

– И конечно же ты можешь выдвинуть возражение на предложение, принятое благим королем?

Он недовольно косится на меня, но быстро отводит взгляд.

– Могу, но это морока.

– Морока? – прыскаю я.

Его щеки краснеют от возмущения, и на этот раз он смотрит на меня прямо.

– Да, морока. Если хочется выдвинуть возражение, необходимо либо встретиться с моим послом и отослать ее говорить от моего имени, либо пригласить его на беседу сюда.

– И это… сложно? – Я приподнимаю бровь.

– Просто… ты не поймешь. Немногие в курсе моего положения, потому что проклятие скрывает меня от посторонних умов и позволяет легко забыть. А из тех фейри, что знают о проклятии, практически никто не согласится отправиться сюда и подвергнуться его воздействию. И пускай посол не против… в общем, я бы предпочел, чтобы меня не видели таким, если это возможно. – Последние слова он бормочет себе под нос, после чего отворачивается и глядит в окно, с задумчивым видом окидывая взором пейзаж за стеклом. – Кроме того, когда я читал предложение о возведении нового города, то не понимал, о каких местах идет речь. Я не рос в горах Чемберлейн или у перевала Холбрук. Это названия доставшихся нам человеческих территорий, а не тех мест, в которых я обитал всю свою жизнь.

В груди щемит от тоски, потому что его слова находят отклик в моем сердце. Я тоже знаю, каково это, когда тебя выдергивают из дома и вынуждают селиться на новом месте. Со мной такое случилось уже дважды, и каждый новый город, новая страна кажется абсолютно новым миром. Однако король не просто живет на незнакомой территории, он ею правит. И, учитывая его бессмертие и, вероятно, немалый возраст, время, в течение которого он привыкал к изменениям после войны, показалось ему коротким мигом.

От этой мысли моя маска невозмутимости едва не слетает, и, прежде чем осознаю, я открываю рот, чтобы заговорить. Но что сказать? Сердце молит поддержать его, признаться, что я понимаю. И допустить, что, возможно, люди и фейри не так уж и сильно отличаются. Но вместо этого я заталкиваю свои слова поглубже и напоминаю себе, что заключала сделку не ради того, чтобы подружиться с королем. Дружба меня больше не интересует, тем более с фейри, который пытался меня обмануть и угрожал убить. Нет, он не заслуживает моей жалости. Мы просто союзники, и он всего лишь мой пропуск на свободу.

Я задираю подбородок.

– Если мы собираемся вынудить Имоджен Коулман влюбиться в тебя, нужно придать тебе королевский вид.

Не поворачиваясь ко мне, он качает головой и ворчит:

– Холодная, бесчувственная женщина.

– Кстати, о холоде. – Я подхожу к нему ближе. – О камине я говорила серьезно. Я не могу находиться в плохо отапливаемом помещении. Так что давайте обсудим комнату и питание. Я буду жить в этой спальне?

– Эта комната отведена для моего посла, – отвечает он и потирает бороду. – Но, как уже говорил, зову я ее нечасто. И даже когда она прибывает по делам, то не задерживается.

– Понятно, почему комната в таком состоянии, – бормочу я. Затем смотрю на кучу мокрой одежды и хватаюсь за юбки платья, которое надела. – Ох, твой посол! Так это ее одежда?

Он ухмыляется и изучает меня с ног до головы.

– Можешь оставить ее гардероб себе. Не то чтобы она им пользовалась.

Выражение его лица при взгляде на платье меняется, становится томным, зрачки как будто расширяются, и я задаюсь вопросом, а не были ли они с послом любовниками? Может, у них связь до сих пор. Ведь вряд ли он стал бы так глазеть на меня, если вспомнить, какого он мнения о людях. И, подумав о том, как, вероятно, по-захватнически и напористо себя вела, я чувствую неловкость.

– Я могу поселиться в другой комнате и принести одежду из дома…