Пламя Победы - Тимур Туров Страница 24

Карим и Снежана не сразу заметили, что за ними больше никто не гонится, и все продолжали бежать, минуя один магазинчик за другим. Посетители с удивлением оглядывались на них, некоторые крутили пальцем у виска. Наконец, Снежана поняла, что сатра оставили их в покое, и остановилась, тяжело дыша. Карим, бежавший следом, чуть не налетел на нее.

– Ты сквозь стену ходить умеешь? – еле переводя дух, спросила она.

– Смогу, наверное, если тонкая, – с хитрой улыбкой ответил Карим. – А почему ты спросила?

– А отсюда? – Девушка обвела рукой вокруг.

– Через стену этого магазина? Ты шутишь? – фыркнул Карим и закашлялся.

Маах`керу помолчала.

– Жалко. Смотри, какой здесь источник! – без всякого перехода сказала она, усаживаясь на скамейку, которых вокруг было предостаточно.

В сердце торгового комплекса располагался искусственный каток. А в центре его светился широкий энергетический столб – яркого белого цвета в середине и более бледный к периферии. На льду с упоением катались люди и нелюди, которые не видели этого сияющего стержня. Вокруг катка теснилось довольно много кафе и ресторанчиков.

– Да, неплохо придумано, – заметил травматолог.

– Я устала, как собака, голодна, как волк, и домой хочу. К своим.

– Чисто по-человечески? – усмехнулся Карим.

– Не смешно!

– Ты точно не полукровка?

– Нет. Чистокровная.

Карим внимательно осмотрелся, насколько хватало взгляда.

– Можно рискнуть и попробовать забросить под хобот. Вон, хотя бы пиццу…

Вдруг Снежана вскочила и шумно втянула воздух.

– Чувствуешь? – тревожно спросила она.

– Что, запах пиццы? Еще бы, аж желудок сводит!

– Хвоей пахнет. Очень сильный запах.

Карим тоже попытался принюхаться.

– Ух ты, да, действительно. Еле-еле.

– Очень сильный запах, – медленно повторила Снежана, потом встала и направилась к одному из выходов.

– Ты куда? – удивился Карим.

Девушка ничего не ответила, продолжая идти вперед.

Сатин встревожился. Вскочив, он быстро догнал ее и тронул за плечо:

– Снежана!

Никакой реакции – маах`керу уверенно шла дальше. Запах хвои чуть-чуть усилился.

Карим испугался – на Снежану воздействовали каким-то заклинанием, в этом не было сомнений. Но что это за заклинание и есть ли способ бороться с ним, он не знал, он даже не слышал ни о чем подобном. Слабо надеясь на успех, он все же попытался задержать девушку. Обогнал, встал перед ней, схватил за руки.

– Снежана! Снежана, очнись! Это я, Карим. Дейвона! Снежана, погляди на меня! Зачем ты туда идешь?

Снежана внимательно посмотрела на травматолога.

Ее глаза не походили на безумные или «стеклянные», взгляд был совершенно осмысленным.

– Я устала, как собака, – повторила она. – Очень хочу спать. Мне нужно… Мне надо пойти туда. Отпусти, иначе я умру.

Руки Карима опустились. С отчаянием он смотрел вслед девушке, не зная, что предпринять. Схватить и не пускать? А вдруг ей станет хуже?

Снежана между тем поднималась по лестнице. Она шла, никого не замечая. Карим плелся следом, пытаясь отыскать в своей памяти хоть что-нибудь, хоть какие-то знания, пригодные для борьбы с неизвестной напастью. Но память, как назло, молчала.

Они поднялись на второй этаж, где располагались кинотеатры и зал игровых автоматов.

Сеанса в этот час не было, не было тут и посетителей. За стойкой бара уныло курил бармен. Снежана шла так уверенно, как будто знала куда. Бармен оживился и проводил девушку заинтересованным взглядом, но ничего не сказал и не тронулся с места. Подойдя к двери, ведущей в кинозал, маах`керу рывком распахнула ее и вошла. Кариму ничего не оставалось, как последовать за ней.

– Эй, куда? – крикнул продавец, роняя сигарету, но с места не сдвинулся.

В зале царила темнота. Снежана шла между рядами кресел, приближаясь к экрану.

Карим включил подсветку телефона и, нервно оглядываясь, пытался хоть что-нибудь разглядеть. Внезапно он обо что-то споткнулся и со всего размаху полетел на пол. В следующий момент сверху на него навалились, заломив руки за спину.

– Что ж тебе все неймется-то, доктор? – говоривший был скорее доволен, чем зол, он явно праздновал долгожданную победу над врагом. – Ну чего ты за ней таскаешься? Мохнатеньких любишь? – Сатра заржал, довольный собственной шуткой.

– Убери копыта! – мрачно сказал Карим.

– Рога себе обломай! – загоготал сатра, находившийся в отличном расположении духа. Потом крикнул кому-то: – Леха, выводи ее через зал автоматов, я сейчас…

– Давай, не возись! – откликнулся невидимый Леха.

Сидевший верхом на Кариме «зеленый» в два счета связал травматологу руки, а потом и ноги.

– К тебе у нас нет особых претензий, – миролюбиво пояснил он. – Полежи пока здесь, отдохни. Мы уж как-нибудь без тебя справимся.

– Зачем вам девушка? Что вы собираетесь с ней делать? – стараясь, чтобы голос прозвучал как можно спокойнее, поинтересовался Карим.

– Да ничего с ней не случится, обменяем на… и вообще, это не твое дело! – спохватился сатра. – Ну все. Бывай, демократ.

Сатра поднялся и поспешил к выходу.

– Гиппократ… – машинально поправил Карим.

«Обменяют? А это уже интереснее», – подумал он.

– Да какая, на фиг, разница? – донеслось издалека. – Хоть гиппопотам.

Карим остался лежать на брюхе в темном кинозале.

«Надо было спросить, чем это они приманили Снежану», – запоздало подумал травматолог.

Досадуя на собственную глупость и нерасторопность, он попытался пошевелиться. Со второй попытки ему удалось перевернуться на бок, потом на спину. Это оказалось ошибкой: подняться из такого положения для человека, не занимающегося спортом, практически невозможно.

Сесть – да, что Карим и сделал. Встать – нет.

Шло время. Сейчас сатра уже, наверное, уволокли Снежану неизвестно куда. То есть – почему неизвестно? Как раз известно – в машину, а потом в Зеленоград. Карим почувствовал, что начинает злиться.

Он испытывал подобное чувство редко. Можно даже сказать – он вовсе никогда не злился. Сердился, бывал раздосадован, огорчен. Нечасто – обижен… Но настоящей злости, пожалуй, не переживал никогда.

Но все когда-нибудь бывает в первый раз.

Сатин рванулся изо всех сил, но веревки оказались слишком крепкими.

Оставалось применить магию – но и это непросто будет сделать.

– Тьфу ты, фак-келы ада! – наконец выругался Карим, злясь сам на себя и на подлого сатра.