Вечный поход - Сергей Вольнов Страница 22

«Готовиться к строевому смотру!»

Даже хлопотный дотошный смотр сейчас давал войскам желанную передышку. Не было больше смысла гнать вперёд колонны всадников — враг не далее чем в одном дневном переходе. И пока подтянутся основные силы Орды, её авангард успеет полностью подготовиться к предстоящей битве. А как лучше и быстрее всего привести в порядок измотанные рассредоточившиеся отряды?

Отозвались дунгчи Белого тумена. Подтвердили полученную команду.

И в третий раз, уже для своих нукеров, запела труба Тасигхура: «На коней! Сократить дистанцию!»

Степь снова зашевелилась, ожила, залязгала железом. Зафыркала. Заржала. Всадники быстро отыскивали свои, единожды определённые, места в строю. Железная дисциплина и выкрики-команды расторопных десятников и сотников — словно гигантская невидимая прялка — вытягивали шевелящуюся живую массу в правильные нити. Наверное, именно так с заоблачных высот выглядели заполонившие степь лавы вооружённых всадников, которые постепенно вытягивались в сторону Чжунсиня тремя стройными колоннами…

Покачиваясь в седле, Хасанбек выхватил взором главное — несуетливые действия командиров, что отдавали своевременные распоряжения; слаженные перемещения гвардейцев; тугую чешуйчатую змею-колонну, входившую в походный ритм. Потом разглядел на самом горизонте скопление шевелящихся точек. Авангард оказался дальше, чем он думал.

Ехали полурысью. Мерный неспешный аллюр успокаивающе действовал на темника. О завтрашнем дне думать не хотелось. Что толку, если не можешь разобраться в сегодняшнем. Что происходило в Орде за последний месяц? Этого, пожалуй, не мог объяснить даже Хасанбек. Хотя и был он по роду своих обязанностей к Великому Хану ближе, чем все остальные нойоны.

Что творилось вокруг Белого Девятиножного Знамени?

Волевым людям обычно не хватает ума, умным — крепкой воли… Первый ордынский темник был храбр и расчётлив. Твёрд и рассудителен. Что особенно ценно при остром уме, которым он также не был обижен.

Хасанбек ведал многое… Это скорее мешало, чем помогало ему в жизни. Многие знания эти приносили неисчислимые думы. Наполняли его, как сосуд, тягучей неизбывной печалью, разъедали изнутри. Например, знал Хасанбек, что была у Великого Хана не только своя гвардия, ведавшая всеми делами внутренней и внешней безопасности, но и тайная разведка, о промыслах которой было неведомо НИКОМУ.

Эти люди возникали внезапно. Показывали заветные всесильные дощечки с печатями — пайцзы, — выданные самим Повелителем Вселенной. Доставали их из самых неожиданных мест, из богатых одеяний или из клочьев драных лохмотьев. О чём-то секретничали с Великим Ханом. И точно так же, внезапно, исчезали.

Посланники…

Эти также появились негаданно. Показали странную незримую пайцзу, обозначенную в воздухе затейливыми словами. И признал хан пришлых людей за своих. Вначале нехотя, а затем всё больше и больше советовался с ними. Называл по именам…

Ох, не доверял им Хасанбек! Кожей чуял угрозу, исходящую от этих чужеземцев. И ничегошеньки не мог сделать. Разве что, молчаливо скрипеть зубами, натыкаясь на них взглядом. Кусмэ Есуг. И Дэггу Тасх…

Темник уже не раз ловил себя на мысли, что готов преступить запрет хана… лишь бы уничтожить раз и навсегда возможную угрозу жизни Повелителя. Его даже не пугало последующее за этим наказание. Пусть, коль так угодно Небесам… Не ему разбираться в хитросплетениях судеб. Уничтожить! Растереть в пыль этих червей! А там… Может быть, чего-нибудь да стоит то памятное, некогда обещанное ханом, избавление от наказаний за девять преступлений? Тем более, что за все последующие годы и годы походов — не заслужил преданный хану витязь ни единого наказания. Не от чего было избавлять. Так ужель не потянут те девять избавлений на одно, ЦЕЛОЕ И БОЛЬШОЕ?

Сколько раз он обдумывал, как бы получше, а главное — необъяснимее для других лишить жизни этих самозванцев. При ином раскладе и с кем-то другим — можно было бы подстроить всё так, чтобы ещё и заслужить благодарность Великого Хана за бдительную и самоотверженную службу…

Всё можно бы… И уже не страшил его, как прежде, ханский гнев. Что-то изнутри подсказывало Хасанбеку — не разменяется хан на жизни этих Посланников ЕГО ЖИЗНЬЮ. А уж коль ошибается верный темник, значит, уже не место ему на такой ответственной службе, как охрана ханской жизни. И пуще всего казнил он себя за ту мимолетную растерянность при первой встрече с этими людьми! Уже давным-давно обглодали бы стервятники их кости, выклевали эти пугающие глаза, наполненные серой водицей.

Чуял верный темник коварство этих двух змеев, по своей ли воле, по наущению ли заползших в их лагерь и свернувшихся до поры в тёплый комок на груди Великого Хана. Ох, чуял! Да вот только не мог никак высчитать — когда и где ждать удара? А в том, что удар непременно последует, не сомневался ни капли.

Что, что вынуждало Великого терпеть речи о том, что ему надобно УМЕРЕТЬ?! Почему не снёс Чингисхан голову нечестивца, рот коего изрекал такое непотребство?.. И Хасанбеку не позволил этого сделать…

Лишь одно обстоятельство не давало нойону внутреннего разрешения умертвить ядовитых гадюк без одобрения Повелителя.

Небо! Великое Синее Небо… Воспоминание о той заоблачной птице. Была ли она зрачком в неустанно взирающем Небесном Оке? Или… Знал Хасанбек, что недоступен ему ответ. И это знание вливало новую порцию печали в его почти до краёв наполненное тоской нутро.

…Огненный шар незаметно прокатился по нагромождению облаков, настиг людскую реку. И уже висел над головами, нагревая доспехи.

Добравшись к остановившемуся Белому тумену, гвардейцы получили команду спешиться и приготовиться к общему построению. Сегодняшний смотр предполагал участие самого Beликого Хана, и провинившихся, замеченных в нерадивости, ожидали плачевные последствия.

Темник обернувшись, внимательно изучил даль до самого окоёма. И не нашёл ни малейшего признака приближения передовых чамбулов основного войска. «Неужели настолько отстали? А может, что-то случилось?! Но что могло помешать привычному темпу?.. » Хасанбек был более чем уверен: ни один крупный отряд тангутов не мог возникнуть на расстоянии даже пяти дней пути. Все они уже давно рассеяны, повержены на землю и, неподвижные, скалят зубы стервятникам…

Предчувствие недоброго мимолётной тенью скользнуло внутрь, словно спряталось от немилосердного солнца. Как ящерка шмыгнула по сердцу, вынуждая неприятно замереть от быстрых холодных лапок. Хасанбек поморщился. Посмотрел на короткие тени, заползшие под своих хозяев.

Время!

Трубы пропели сигнал к общему построению тумена и опять всё пришло в движение. Всколыхнулось. Перемешалось. И заняло свои раз и навсегда отведённые места.

Замерли в почтительном ожидании воины, выстроенные по сотням. Ветерок, словно самый требовательный тысячник, пересчитывал построившихся всадников, теребил плащи, трепал красно-чёрные ленточки на тыльной стороне шлемов. Помогал строевым командирам.