Хранители магии - Кэролайн Стивермер Страница 21

— Думаю, вы имели в виду Великий Глас: метод, с помощью которого архитектурное пространство соотносится с акустикой человеческого голоса в магических процессах? — Портеус говорил с тяжеловесным сарказмом. — Могу заверить вас, мисс Брейлсфорд, что ваш красный путеводитель не в состоянии отдать должное одному из величайших достижений Гласкасла.

Нисколько не смущенная негодованием Портеуса, Джейн пояснила Лэмберту:

— Это чтобы открывать двери.

— Открывать двери? — От такой непочтительности у Портеуса глаза на лоб полезли. — Милое дитя, неужели вам это так объяснили в Гринло? Никоим образом нельзя вообразить, будто Великий Глас нужен для того, чтобы «открывать двери»!

Его голос зловеще разнесся по капелле. Акустика там была превосходная. В этом пространстве рык Портеуса приобрел некую красоту. Лэмберт попытался придумать, слуховым эквивалентом чего могли бы стать колебания голоса Портеуса. Возможно, самца лося.

— Ну, значит, он нужен, чтобы что-то отпирать, — уточнила Джейн.

— Ах вот как? — Похоже, Портеус запоздало заметил нечто подозрительное в глубочайшей серьезности Джейн. Его возмущение улеглось, сменившись легкой язвительностью. — Если описать гильотину как устройство для радикального изменения прически или коренного уменьшения размеров шляпы, тогда, наверное, можно было бы сказать, что Великий Глас используется, чтобы что-то отпирать. «Наверное», повторю я.

Казалось, Джейн запоздало вспомнила о вежливости. К ней вернулась почтительность, и остаток экскурсии прошел без происшествий. Лэмберт восхищался тем, с какой ненавязчивой легкостью она подорвала самообладание Портеуса. И он задумался, не может ли она делать то же самое с собственным братом.

Тиканье часов Фелла казалось неестественно громким. Даже с окнами, широко распахнутыми, чтобы впустить хоть какой-то ночной ветерок, в гостиной было душно. На одно роскошное мгновение Лэмберт позволил себе вообразить досаду Фелла, если, вернувшись домой, тот обнаружит часы замолчавшими, а маятник — остановившимся. Николас был человеком нетерпеливым, малейшие пустяки порой злили его. И он может не счесть мелочью то, что до его часов дотрагивались исключительно ради того, чтобы избавиться от мелкого раздражителя в виде постоянного тиканья. Лэмберт справился с соблазном и отвлекся, занявшись чтением газеты.

Как всегда, по сказанному в газете трудно было понять, что именно происходит в мире. Несмотря на все проблемы, Китайская Республика просуществовала уже пять месяцев, и если столь обсуждаемый Китайский заем все-таки будет выпущен, то она вполне может просуществовать и шесть. Океанский лайнер «Титаник» побил свой собственный трансокеанский рекорд. Лорд Файви выступил в палате лордов, требуя, чтобы Имперский совет обороны решил вопрос о воздухоплавании. Кто-то другой произнес более качественную речь относительно необходимости финансовой сдержанности в эти трудные времена. Судьбы Британской империи излагались в лестных выражениях. Много места уделялось придворной хронике. Далеким и малоуспешным странам внимания практически не доставалось. Лэмберт читал светские новости с тем же сосредоточенным вниманием, какое уделил отчету об исследовательской экспедиции в глубь джунглей.

Заметка в светской колонке заставила Лэмберта резко выпрямиться в кресле. Граф Бриджуотер — человек достаточно известный и популярный, чтобы газета считала нужным сообщать о его малейших поступках, — накануне произнес речь в Королевском научном обществе. И в числе членов общества, задавших вопросы докладчику, был Николас Фелл.

Лэмберт отложил газету, изумившись позднему часу. Поездка в город была бы неплохой идеей. Видимо, Фелл ведет исследования там. Лэмберт знал, в каком клубе часто бывает Николас. Вторжение в кабинет в Зимнем архиве наверняка сильно разозлит его. Пусть лучше поскорее узнает об этом.

Существовала вероятность того, что на следующий день Мередит запланировал участие Лэмберта в стрельбах. Если так, то придется их отложить.

Лэмберт постарается уйти до того, как ему смогут доставить какой-либо вызов.

В ту ночь он заснул легко. Первым делом утром он поедет в Лондон — таков был план. Лэмберт всегда чувствовал себя лучше, когда знал, чем себя займет. День в Лондоне станет приятным разнообразием.

Утром поездка в Лондон по-прежнему представлялась удачной мыслью. Лэмберт вышел в прохладную тишину утра. Гласкасл только начинал просыпаться. Небо было ясным. Лэмберт решил, что это обещает очередной теплый день.

Железнодорожная станция Гласкасла находилась неудобно далеко как от университета, так и от самого города. Лэмберту как-то объяснили, что стратегия такова: чем сложнее студентам попасть на вокзал, тем труднее им будет забросить занятия и отправиться веселиться в Лондон. Работала ли эта стратегия или нет (а было похоже, что в целом она не работает), до станции идти приходилось действительно далеко.

Лэмберт прошел по Серебряной улице до рынка, после чего ему повезло встретить возчика, с которым он познакомился во время предыдущих утренних вылазок.

— Раненько вы вышли. — Возчик подвинулся, чтобы Лэмберту можно было устроиться рядом и доехать до станции. — Влипли, да?

— На этот раз нет. — Лэмберт почувствовал разочарование возчика при этом известии и попытался придумать какой-нибудь интересный случай, чтобы расплатиться за поездку. — Знавал я одного парня. Можно сказать, что он влип.

Возчик с довольным видом спросил:

— Бизон попался? Или медведи?

— Гораздо хуже, — ответил Лэмберт. — Женщина.

— А! — удовлетворенно вздохнул возчик.

Лэмберт принял это за разрешение продолжать рассказ.

— Того парня звали Максом, и ему нравилась девушка по имени Агата. Но папаша Агаты считал, что Макс ей не подходит. Он устроил состязание в стрельбе. Победитель получал Агату.

— Этот Макс был ковбой?

Вид у возчика был озадаченный. Он свернул на Дубильную улицу, ведущую к Надгробному проезду и потом к вокзалу.

Лэмберт был спокоен: поскольку он не наметил для себя какого-то определенного поезда, то не боялся опоздать. Он неспешно проедет с возчиком до станции, и какой бы поезд ни подошел следующим, на нем он и поедет.

— Угу. Такой меткий стрелок, какого поискать. Но он был не настолько уверен в себе, чтобы рисковать девушкой. Так что он послушался своего друга Каспара. А Каспар был из тех пастухов, что заезжают в очень странные места. И он привез с собой винтовку Шарпа и пять зарядов, которые, как он клялся, попадут без промаха куда нужно.

Он пообещал Максу, что одолжит ему свою винтовку на состязание.

Лэмберт прекрасно понимал, что возчик ссадил бы его с козел и заставил идти пешком, знай он, что эта история заимствована из сюжета оперы, поставленной на сцене театра «Ковент-Гарден». [9]