Дружина специального назначения - Сергей Платов Страница 14

— Да пока ты думать будешь, они его съедят! — чуть не плача закричала Соловейка.

— Я категорически против, — сказал свое веское слово Изя. — Нас это не касается. Наоборот, пока они нас не заметили, надо линять отсюда.

— Трусы! Ну и черт с вами, я сама его спасу! — уже на бегу прокричала Любава и, выхватив большой охотничий нож, бросилась на выручку пыхтевшему из последних сил трехголовому чайнику.

Второй нож она бросила под ноги Илюхе. Тому ничего не оставалось делать, как быстро снять с себя восстановленный недавно пиджак, обмотать вокруг левой руки, взять нож и броситься в очередной раз спасать бешеную спутницу и парящее (не в смысле летающее, а испускающее пар) сказочное чудовище.

Самый крайний серый хищник быстро отреагировал на появление Солнцевского и, не теряя времени, бросился на нападающего.

Вспоминая навыки, полученные в армии (а в спортивном клубе ЦСКА учили и не такому), браток подставил обмотанную вишневым (а никаким не красным!) пиджаком левую руку зубам серого и поймал матерого на охотничий нож, так любезно предоставленный купеческой дочкой. Дальнейшее было делом техники, смерть на острие ножа разила серых направо и налево.

— Ну и в компанию я попал, ни минуты покоя для старого черта, — вздохнул Изя и начал шарить в брошенном Соловейкой мешке.

Оттуда спустя мгновение была извлечена праща и несколько увесистых камушков размером с кормовую свеклу.

— Как это она такую тяжесть таскает? — удивился черт.

Все так же бурча себе под нос, он вложил камень в петлю. Ловко раскрутил пращу и отправил к древним богам огромного волка, который уже сшиб Соловейку на землю и в последнем прыжке рванулся к ее шее. Прыжок действительно оказался последним, но не для Любавы, а для самого серого хищника.

— Мастерство не пропьешь и не купишь, — справедливо заметил рогатый, вкладывая очередной камень и окидывая взглядом кипящее поле битвы.

На этот раз от меткой Изиной руки пал волк, который практически добрался до отчаянно сопротивляющегося Змееныша-Гореныша. Черт не поверил своим глазам (что поделать, отвык он от такой сказочной галантности в суетном двадцатом и сумасшедшем двадцать первом веке), но тот оценил неожиданно пришедшую помощь и, несмотря на кипящий вокруг бой, в знак благодарности кивнул ему всеми тремя головами.

— Скажите, пожалуйста, какие мы культурные, — по привычке пробурчал Изя, но было видно, что эта галантность трехголового ему приятна.

После этого он заработал со скоростью скорострельной пушки, и уже через минуту немногие оставшиеся в живых хвостатые санитары леса бросились наутек.

Глядя в глаза удивленной Любаве, которая вполне удачно для нее провела схватку (то есть ее не загрызли), Изя с чувством собственного достоинства и несомненного превосходства заметил:

— И нечего было суетиться, просто мы с Илюхой решили обсудить план предстоящей военной кампании, а не бросаться сломя голову на превосходящие силы противника с ножичком наперевес. Правильно я говорю, заслуженный мастер спорта?

— А то! — смог из себя выдавить бывший борец, смахнув со лба пот и отбросив от себя последнего мертвого волка. — Мы с Изей решили тактику обсудить, а ты сама, сама...

Соловейка заметно покраснела и на этот раз не только от возбуждения после славного боя, но и от стыда.

— Что мы, лохи без понятия? Тут стая травит редкого, реликтового змея, а мы с Илюхой в стороне будем стоять?! Да не для того я несколько лет состою в Гринписе, чтобы на такое варварство смотреть спустя рукава! — понесло Изю.

Тут Солнцевский покрутил пальцем у виска, а Соловейка вполне законно поинтересовалась:

— В каком таком писе ты состоишь?

Изе ничего не оставалось, как тихо выругаться и в очередной раз за последнее время уйти в тень.

Между тем спасенный Гореныш внимательно слушал беседу своих спасителей и в тот момент, когда они замолчали, бросился выражать им свою благодарность.

Как всем известно (точнее, было известно в те далекие времена), Змеи Горынычи были очень умными и продвинутыми земными существами. Их, собственно, и с людьми-то сравнивать было нельзя. Сами посудите, голов три, значит, мозгов в три раза больше, чем у любого, даже самого умного человека. В общем, именно за эту разницу в количестве серого вещества люди и ввели в свой обиход молодецкую забаву — «Ходить на Горыныча», с обязательным отсечением голов у оного и преподнесением их в качестве свадебного подарка своей невесте. Даже оставив за скобками сомнительную ценность такого свадебного подарка, данное людское развлечение может (и должно!) подвергнуться суровому осуждению всего здравомыслящего человечества.

Ну подумаешь, у змеюки летающей мозгов в три раза больше! Так это еще не повод мечами махать. Хорошо еще, что до черных времен Горынычей еще было далеко, и в то время они не видели в человеке (точнее, в его подвиде «добрый молодец обыкновенный») своего главного врага.

Змееныш-Гореныш (это тот же Змей Горыныч, только маленький) бросился к своим спасителям с благодарностью. Опять же, как всем было известно, Горынычи не умеют говорить по-человечески ввиду совершенно убогого строения голосового аппарата, но прекрасно понимают их речь и без особых напрягов могут пользоваться телепатией. Между собой они переговариваются именно с помощью нее, лишь подкрепляя основные мысли красочным пронзительным стрекотанием и выразительным свистом.

Для начала он облизал в три шершавых, теплых языка девушку, которая первая бросилась на его защиту, потом просто, но с явным почтением кивнул черту с обломленным рогом, предварительно лизнув его в руку средней головой (признак глубокого уважения). И уж только в последнюю очередь подошел к широкоплечему богатырю в странной одежде и с огромным золотым крестом на груди.

Мотя (так звали малыша) справедливо рассудил, что это явный лидер и наверняка (судя по кресту) воинствующий монах. Гореныш просто подошел к богатырю, сел напротив, склонил все свои головы перед ним и посмотрел на него всеми своими шестью зелеными глазами с такой преданностью, что у сурового братка защемило сердце.

Раз люди не понимают нормального языка, то уж что-что, а свои эмоции Горынычи научились выражать очень красиво и красочно. Как ни крути, но ему был Мотя обязан жизнью и собирался оплатить странному монаху свой долг сполна.

— Это чегой-то он? — не понял человек.

— Во-во, и он туда же, — недовольно пробурчала Любава. — Как его от волков спасать, так это Соловейка, а как головы склонить, так это, конечно, перед другими. Ну и где, скажите вы мне, справедливость? Все вы, мужики, одинаковые.

— Да это-то тут при чем? — взмолился Солнцевский.

— При том. Даже детям известно, насколько Горынычи могут быть верными, если их от неминуемой смерти спасти. А этот вообще маленький, так что тебе повезло дальше некуда, — противным голоском прогундела Любава и отошла в сторону.