Зов из бездны - Михаил Ахманов Страница 13

Нет, внезапно понял он, на язык идента, на благозвучное наречие Та-Кем, на котором говорят в долине Хапи. Вместе с осознанием этого память и разум Сергеева словно померкли, не исчезли совсем, но как бы отодвинулись до срока в некий дальний уголок. Он?/?я был теперь Ун-Амуном, привратником храмовых врат, посланцем Херихора, верховного жреца и правителя Фив. Он?/?я плыл в город Библ на побережье Великой Зелени [14], плыл за драгоценным кедром, ибо барка великого бога Амона совсем обветшала, а деревья, что росли в Та-Кем, не годились для новой ладьи. Только кедр, прочный благовонный кедр, дерево аш, древо богов и фараонов! Херихор повелел, Ун-Амун повиновался… Хотя путь опасен и далек, а сынов Та-Кем нынче в Библе не жалуют. Ни в Библе, ни в Тире, ни в Сидоне, ни в других городах ханебу… [15]Ослабела держава! Оскудела воинской силой, а также серебром и золотом! Одна надежда на богов, на великого Амона, а чтобы он не гневался, нужно…

* * *

Сработал таймер, отмерявший время, и Сергеев очнулся. Перед глазами еще искрилась морская даль, звучал лихой посвист ветра, заботы и страхи плывушего в Библ идента еще бродили в сознании, мелькали чьи-то странные имена: Херихор, Несубанебджед, Танутамон, Мангабат… Все это кончилось, когда пришла мысль, несомненно принадлежавшая Сергееву: чистая запись. Поразительно чистая!

Он протер глаза, огляделся и повторил:

– Чистая запись. Превосходный материал!

Его окружали коллеги: врач Рибейра, историк Пауль Бругш и Поль Венсан, лингвист. В смотровой камере царила стерильная чистота, свет был приглушен, и потому экранчик таймера выглядел особенно ярким. Судя по его показаниям, сеанс занял минуту и двадцать две секунды. «Крохотный эпизод из жизни Ун-Амуна, — подумал Сергеев. — Вероятно, странствия идента длились недели или даже месяцы, и, чтобы ознакомиться с ними полностью, нужно было часа четыре или больше».

Рибейра отсоединил датчики и помог Сергееву подняться с кресла. Пол под его ногами еще покачивался, точно палуба корабля.

– Ну, какие впечатления? — спросил Венсан.

– Ничего подобного мы еще не получали, — пробормотал Сергеев. — Этот тереянец — гениальный телепат!

Венсан усмехнулся:

– И девушка при нем чудесная, не так ли? Жаль, что ты первым свел знакомство с нею и удостоился знаков внимания. Завидую! Теперь я, как человек благородный, не имею морального права…

– Ты сплетник и балабол. — Сергеев потер лоб с отпечатками присосок. — Балабол, но твои вафли ей понравились.

– И на том спасибо. Хочешь присесть?

– Да, пожалуй.

Рибейра подвел его к кушетке. Ноги Сергеева еще дрожали, пульс частил. Переход от иллюзии к яви оказался слишком резким.

Бругш, самый старший из ассистентов Хайнса, ему было за сорок, опустился рядом, всматриваясь в лицо Сергеева блеклыми голубыми глазками. Он выглядел взволнованным.

– Я тоже был в шоке, когда просмотрел эту запись… первую, сделанную тереянцем… Ты догадался, куда попал? В какое место, в какую эпоху?

– Восточное Средиземье, где-то у берегов Малой Азии. А время… Думаю, еще до римлян, даже до походов Александра Македонского.

– Почти угадал. Гористый берег по правому борту — скорее всего, Синай, а время — конец правления в Египте двадцатой династии. Примерно 1080 год до новой эры.

Сергеев удивленно моргнул:

– Тебе удалось определить дату с такой точностью? Но как?

– Сохранились документы об этом путешествии. Вернее, единственное свидетельство, дошедшее до нас — папирус, что хранится в одном из московских музеев уже триста лет [16]. В папирусе — отчет Ун-Амуна, привратника святилища Амона в Фивах, о плавании в Библ. Его послали за ливанским кедром… проще говоря, за древесиной.

– Очень ценный материал в ту эпоху, — добавил Венсан. — Есть мнение, что флот премудрого Соломона был выстроен из кедра, а поставил бревнышки тирский царь Хирам. В большой дружбе они были, этот Хирам с Соломоном.

Рибейра проверил пульс Сергеева, убедился, что тот в норме, и, распрощавшись, ушел. Рибейра был молчалив и серьезен, а кроме того, являлся отличным диагностом и опытным психологом; эти его качества оценили и привлекли к работам ИЦТИ. Особенно лихо он разбирался со всяким жульем, мечтавшим попасть в наблюдатели, — в Центре платили хорошие деньги, и потому от лже-телепатов не было отбоя.

Сергеев оглядел смотровую, кресло с присосками датчиков, пульт у дальней стены и большой экран внутренней связи. Сейчас на нем виднелась контактная камера, саркофаг и россыпь ярких огней — тереянец Пикколо ушел в свое третье странствие по земной истории. А записи первого и второго уже здесь, в смотровом отсеке. Скоро их копии разлетятся по всем институтам ИЦТИ, и сотни экспертов будут гадать: случайно ли первой ясной записью стала одиссея Ун-Амуна. Вдруг не случайно? Вдруг иномиряне сканируют Землю и Солнечную систему до сих пор? Вдруг им известно о папирусе, что найден триста лет назад, и телепате-тереянце, привезенном с Альтаира?..

«Какой простор для гипотез!» — решил Сергеев, вставая. Нужно просмотреть полностью эту запись и вторую тоже, подумалось ему. Детали, разумеется, дело историков, культурологов и лингвистов, но полагаться только на их заключения нельзя, лучше взглянуть самому. Какой-нибудь намек, что-то связанное с графом-деревом… Гуманитарии такое не поймут, упустят ключ к разгадке… Нужно взглянуть! А еще поднять записи Торрес и других испытателей — вдруг они видели что-то подобное. Когда, при каких обстоятельствах, насколько ясно?.. Хотя с последним нет вопроса — ясно видит только тереянец…

Он прошелся от стены к стене, потом вокруг кресла в центре камеры. Пол больше не качался, и ноги вроде бы держали. Море, древний корабль и странник Ун-Амун стали тем, чем становится все пережитое, — воспоминанием.

Сергеев повернулся к Паулю Бругшу и спросил:

– Это судно… Это ведь был финикийский корабль?

Историк покачал головой:

– Не совсем. Судно финикийской постройки и преимущественно с финикийским экипажем, но его владелец — египетский князь. Очевидно, Несубанебджед, правитель Нижнего Египта и будущий фараон двадцать первой династии. Его столицей был Танис в северо-восточной части Дельты. Оттуда Ун-Амун и пустился в плавание.

– То есть эти финикийцы служили египетскому владетелю?

– Они служили любому, кто платил. Морской народ, энергичный и очень подвижный, в отличие от египтян. Те были домоседами.