Звезда погибели - Екатерина Ильинская Страница 13

— Поплачь, дитя, это уходит боль, — монахиня села рядом, к счастью, трогать или обнимать не стала. Нейна даже почувствовала секундную благодарность, но та быстро утонула в безостановочном потоке слёз. Уронив голову на руки, она разрыдалась. Март потёрся о колени, выражая молчаливую поддержку, и замер. Так и прошёл урок.

Звонок вырвал из забытья. Слёзы уже вылились, и Нейна просто горько вздыхала. Пустота и усталость вместо безнадёжности и боли — не самый плохой обмен. Но сил почти не осталось, и мысль о пути до комнаты внушала отчаяние.

— Простите, — Нейна вытерла лицо рукавом и убрала мокрую тетрадь в сумку. Смотреть на госпожу Софи было мучительно. Щёки горели, глаза щипало, нос распух, и приходилось с усилием вдыхать воздух. Голова раскалывалась. — Я пойду.

— Ты не должна извиняться, дитя. Всем бывает больно и грустно. Можешь приходить сюда, когда захочешь, — голос монахини был полон тепла, и Нейна рискнула посмотреть на неё. От мягкого участия стало ещё хуже. С презрением или осуждением было бы проще, понятнее. Глаза снова наполнились слезами, и Нейна, схватив сумку, выбежала из аудитории.

— И как она? Страшная? — в коридоре стоял Джеймс Беннет. Подпирал собой стенку и что-то считал наверху: то ли трещины, то ли тени, то ли количество пауков в паутине. Неровный свет скрыл следы слёз на лице девушки, и воздушник, увлечённый рассматриванием потолка, продолжил: — Уже изгнала из тебя демона, и осталась только хрупкая, ранимая натура? — момент для шуток был категорически неподходящий.

Нейна резко затормозила. Пустота внутри вдруг взорвалась искрами ненависти. Злость привычно закипела, огненными змеями свилась в животе, и девушка со всей силы толкнула Джеймса ладонями в грудь.

— Из меня нельзя изгнать демона, я и есть демон!

— Воу-воу, потише. Это просто была неудачная шутка, — парень скользнул вбок и попятился по коридору, но Нейна продолжала наступать: размахивала сумкой с учебниками, пытаясь достать противника. — Что это там?! — Джеймс ткнул пальцем ей за спину и в ужасе округлил глаза. Нейна обернулась, но ничего не увидела. — Попалась! — щелчок пальцами, и воздушные путы обвили руки и ноги, лишив возможности двигаться.

— Отпусти! — Нейна дёрнулась и чуть не упала. Злоба душила изнутри, а невидимые путы снаружи, и непонятно было, что давило сильнее.

— А драться ещё будешь?

Драться хотелось. Руки чесались стереть насмешку с лица мучителя, ударить, испепелить, выпустить ту боль, что плескалась внутри. И Нейна рычала, дёргалась, рвалась. Но путы были сильнее. Через минуту она выдохлась и признала поражение.

— Не буду.

Джеймс щёлкнул пальцами, и невидимые верёвки исчезли. Запястья закололо, и Нейна потёрла их, болезненно сморщившись.

— Так что ты там говорила про демонов? — Джеймс выглядел виновато, но в глазах танцевали смешинки, словно он не воспринимал всё случившееся всерьёз.

— Ничего. Тебе послышалось, — Нейна мотнула головой и отвела мокрые от слёз пряди, прилипшие к щеке. Джеймс щёлкнул пальцами, путы вернулись на место. — Эй, отпусти!

— А? Что? Кажется, мне послышалось? — воздушник приложил руку к уху и сделал вид, что прислушивается.

— Я всё равно ничего не скажу, — Нейна прищурила глаза. Внутри росла обида. В горле встал ком, сдавило грудь и дышать стало тяжело.

— Ну, и прыгай тогда до своей комнаты, — Джеймс развернулся и пошёл прочь, махнув на прощание. Оставалось только ругаться и скакать за ним вслед.

Нейна злобно сопела и прыгала. Прыгала и злобно сопела. Хлюпала носом и глотала слёзы. Поворот из коридора располагался всего в десятке метров, но добраться туда было очень тяжело. А до комнаты было ещё тысячу раз по столько. Никак не меньше. К тому же и на виду у всех.

— Ещё не надоело? — за поворотом, прислонившись к стене, стоял её мучитель.

— Не надоело, — буркнула Нейна. И засопела ещё злобнее. Но через пять прыжков сдалась. Бесконечность коридоров и прилюдный позор казались страшнее, чем тайна, жгущая сердце. — Ладно, расскажу. Но это секрет.

— Я нем как могила, — щелчок пальцами, путы исчезли. — Внимательно слушаю.

Нейна подошла поближе, встала на цыпочки, потянула Джеймса за мантию, заставляя наклониться, и зашептала прямо в ухо.

— Мой отец — демон, — и отодвинулась, пытаясь оценить реакцию. Ужас? Отвращение? Сомнения? Скрестила пальцы за спиной, призывая удачу, умоляя демонов и Всегоспода, чтобы ей поверили, ведь ей так хотелось поделиться хоть с кем-нибудь. Но тишину нарушил совершенно невозможный и неуместный смех.

— Аха-ха-ха-ха, — Джеймс смеялся так, что согнулся пополам, а на глазах проступили слёзы.

— Прекрати! — Нейна топнула ногой. Боль и обида накрыли с головой. Взметнулись фонтаном, смывая остатки и без того ушедшего в отпуск здравого смысла. Никто её не понимал и никогда не поймёт! Кулаки сжались сами собой, внутри закипела тёмная сила. — Это не смешно!

— Прости, — воздушник утёр слёзы рукавом, но остановиться не смог. — Не слышал ничего нелепее последние лет пятнадцать. Как ты до этого додумалась? — он посмотрел на Нейну, и что-то в её лице заставило его собраться и стать серьёзнее. — Все знают, что у порождений Бездны и людей не может быть потомства. Ты чистокровный человек, уж поверь.

— Откуда ты знаешь? Что вообще ты обо мне знаешь? Я тебя третий раз в жизни вижу! — внутри горело, давило, поднималось, перехватывало горло. Голову словно тисками сжало, грудь пронзила раскалённая спица. Горечь, обида, злость и отчаяние смешались, взболтались и вылились наружу разрушительным чёрным огнём.

Время словно замедлилось, и Нейна закричала, пытаясь остановить демоническое пламя, неотвратимо летящее в Джеймса. Она видела, как удивление сменяется ужасом на его лице, как он отступает, как теряет равновесие.

Время ускорилось. Джеймс вспыхнул как хорошо просмолённый факел, даже вскрикнуть не успел, исчез в густом дыме, оставив только чёрный след на паркете.

— Джеймс? Джеймс! — Нейна бросилась к кругу, но волк вцепился в мантию и не пускал. — Джеймс, — шёпот отчаяния. Руки тряслись, губы дрожали, дышать было нечем, словно во всём мире в один момент закончился воздух. — Март, я убила его, убила, — она упала на колени, зарылась в призрачную шерсть и расплакалась. — Я монстр, я порождение Бездны. Я человека уби-и-ла.

— Адептка Аркур, что здесь происходит? — голос магистра Дарента прозвучал набатом. Сейчас всё выяснится, и её казнят. Сначала арестуют, лишат сил, всласть поистязают, а потом казнят. Так и надо! Она виновата. Нейна всхлипнула, подняла заплаканное лицо и прошептала:

— Я не хотела, не хотела. — Красные, припухшие от плача глаза, с мольбой смотрели на куратора. — Он смеялся, а я разозлилась. Он сказал, что я вру, и оно вырвалось, — Нейна так и стояла на коленях, не в силах подняться на ноги. Дыхание срывалось, рыдания не унимались, но она смогла выдавить самое важное. — Я убила его. Убила, понимаете?