Че Гевара. Книга 1. Боливийский дедушка - Карина Шаинян Страница 13

Денег почти не оставалось. Еще нитка чего-нибудь — и домой, решила Юлька.

На этом этаже продавали жемчуг. Сергей замер на пороге первой же комнаты, любуясь нежными переливами цвета: от приглушенных оттенков белого — к розоватому, серому, черному… Тысячи жемчужных нитей мягко блестели в электрическом свете, и только два темных пятна нарушали порядок мерцающих рядов.

В дальнем углу мялся продавец, поглядывая на девушку в узорчатом пончо, та залезла на стремянку, чтобы рассмотреть что-то в верхнем ряду. За прилавком рядом с дверью пожилой сикх и маленький небритый афганец в темных очках торопливо ели из пластиковых лотков карри. И где они берут его в Москве? Вон, этикетки на коробках — явно не сами готовили… От одуряющего запаха желудок Сергея громко заурчал, напоминая, что чашка кофе — все-таки маловато для завтрака. Сикх зыркнул на него исподлобья и снова погрузился в тарелку; афганец перестал есть и подозрительно уставился на художника сквозь непроницаемо-черные стекла очков. Взгляд был неприятный, давящий. Сергей хотел уже выйти, но тут девушка на стремянке повернулась в профиль — и художник немедленно передумал. Да пусть смотрят как хотят! Такие лица в Москве запросто не встретишь, и Сергей не собирался упускать удачу.

— Это боливийский морской жемчуг, — сказал продавец, указывая на бусы в руках девушки. Она на мгновение замерла, а потом едко расхохоталась. Продавец помрачнел, покосившись на сикха, он снял еще одну нить.

— А это…

— Спасибо, — оборвала его девушка. — Пожалуй, обойдусь без жемчуга сегодня.

Она спорхнула со стремянки. Секунду спустя девушка протиснулась мимо Сергея и вышла в коридор.

Как загипнотизированный, Сергей двинулся следом. К счастью, далеко девушка не ушла: выйдя на лестницу, она закурила, достала смятый листок бумаги и с довольным и сосредоточенным видом погрузилась в записи.

— Боливийский морской жемчуг, — негромко сказал Сергей. — Подводные лодки бороздят просторы Каракума…

Девушка рассмеялась, закидывая голову, отбросила со лба кудри и с интересом посмотрела на Сергея. Он с изумлением увидел, что ее глаза, и без того странные, неестественно яркие и светлые на таком смуглом лице, еще и разного цвета — синий и зеленый.

— Ребята стараются, как умеют, — с улыбкой сказала девушка. — Однако Боливия меня сегодня прямо преследует!

Девушка вдруг осеклась и помрачнела. Бросив на Сергея подозрительный взгляд, она швырнула окурок в ведро, пробормотала, что ей надо идти, и почти побежала вниз по лестнице.

Сергей растерялся. Вроде бы только что девушка была вполне настроена поболтать. Все шло по плану. Легкий треп, знакомство, приглашение… Да не в первый же раз он заманивает к себе новую натурщицу! И почти все они соглашались: даже те, кому не нравился лично он, не могли устоять перед предложением стать моделью для новой картины. В тех редких случаях, когда Сергею отказывали, причина была либо в слишком ревнивом муже, либо в выматывающей работе… В общем — причина была. Ни разу его еще не отвергали без объяснений. Правда, и модель, так идеально подходящая к настроению, ему до сих пор не попадалась… Сергей бросился следом.

— Подождите! Да подождите же!

Девушка замерла, тревожно глядя снизу вверх, и Сергей вдруг понял, что она очень маленькая и хрупкая под своим огромным пончо. На долю секунды он отключился, прослеживая взглядом линию скул и рта, подбирая краски, которые точно передадут теплую смуглоту кожи, но тут же встряхнулся.

— Я вас чем-то напугал? — с любопытством спросил Сергей.

— Еще чего! — задиристо ответила девушка. — Не понимаю только, что вам нужно.

— Я — художник, а вы — моя идеальная модель, — медленно заговорил Сергей. Девушка подозрительно нахмурилась, и он добавил: — Нет, не ню… Хотя — посмотрим.

— Ну вы…

— Я хочу вас рисовать, — не дал договорить ей Сергей. — А еще я очень хочу есть. Даже — жрать. И вот я стою и разрываюсь между идеальной моделью и куском мяса. Представляете, как мне тяжело?

— По-моему, вы не художник, а псих, — сказала Юлька, пожимая плечами. — Не редкость. Здесь место такое.

— Я, к сожалению, абсолютно, беспросветно нормален. Дадите мне телефон?

— Нет, — с вызовом ответила Юлька, с трудом уже давя смех.

— Тогда поехали со мной. Я вас покормлю, и вы сразу станете добрее.

— Вы всегда так знакомитесь?

— Нет, обычно я делаю это еще изящнее. Но от голода я глупею…

— Оно и видно, — ответила Юлька.

Юлька смотрела, как Сергей, скептически задрав брови, вертит в своих больших руках ее визитку. Весь он был большой и какой-то очень уютный, и даже многодневная щетина его не портила. Крупные черты лица. Крупные кудри русых волос. Светлые большие глаза и чудесная улыбка, которой щель между крупными передними зубами только добавляла обаяния. И его машина, на которой они доехали от Севастопольской до какого-то мексиканского ресторанчика, была тоже большая, а еще черная — больше Юлька, очень слабо разбиравшаяся в технике, сказать не могла. Ну разве что — мыли эту машину очень редко, а ездили на ней по не самым лучшим дорогам.

«Ковбой на пыльном вороном, ну надо же! — подумала Юлька. — Надеюсь, он спит со своими моделями…»

— Гумилева… — заговорил Сергей, положив визитку в нагрудный карман. — Случайно не родственница поэта? Что вы смеетесь?

— Я всегда смеюсь, когда радуюсь, — ответила Юлька. — Обычно спрашивают, не родственница ли я миллиардера.

— А вы?…

— Только если он — родственник поэта, — улыбнулась она.

Где-то далеко-далеко, там, где корни деревьев сжимают сердце земли, где Анды вспарывают брюхо пасмурного неба, эта женщина собирала травы и кралась с копьем по следу пугливой капибары; сидя у костра и обхватив колени, чутко вслушивалась в мягкие шаги ягуара во тьме, и ее ноздри трепетали от запаха ночных цветов; танцевала, смеясь, скаля белые зубы, над потеющим миссионером с крестом на узкой и бледной, как рыбье брюхо, груди; с автоматом в руках пробиралась с партизанским отрядом сквозь сельву, чтоб вернуть ей свободу. Десятки, сотни прекрасных картин проносились перед глазами Сергея; Юлька болтала, размахивая вилкой, и он отвечал ей, но мыслями был далеко.

— Я даже не поленился выучить испанский, — говорил Сергей. — Мне просто все это очень нравится, прет с самого детства. Мои предки были поморами, с чего меня повело в эту сторону — сам не знаю. Испанцы, индейцы, Гойко Митич…

— Мой дед по маме наполовину индеец, — вставила Юлька, отправляя в рот очередной кусок мяса. Сергей моргнул, возвращаясь в реальность. Ничего себе! Правда оказалась не хуже вымысла…

— Североамериканский? — осторожно уточнил художник.

— Парагвайский… Что вы на меня так смотрите? — рассмеялась она. Сергей впился в нее горящими глазами, на лице проступило радостное предвкушение. — Вы все-таки маньяк, — сказала Юлька. — И не надейтесь, я с ним даже не знакома.