Прикосновения зла - Маргарита Чижова Страница 12

И Фирму я тотчас подам

Достойный экипаж!

На сцену полетели цветы и монеты.

Толпа рукоплескала кланявшемуся острослову.

Фирм поздно заметил, как люди-статуи спрыгнули с помостов и выкатили из-под них пустые бочки.

Оставшегося без охраны советника, его слуг и жрецов паучьего культа окружили плотным кольцом.

Фирм пытался возмущаться, выкрикивал оскорбления…

Его насильно затолкали в бочку, приладили крышку и под улюлюканье толпы покатили по вымощенной камнем площади…

Толкая перед собой бочку с важным сановником, приближëнным к Императору, Нереус мысленно восхищался Мэйо.

Поморский нобиль всего за несколько часов спланировал, подготовил и осуществил невероятную по своей дерзости и цинизму кампанию.

Он созвал два десятка друзей, нанял актёров, купил в порту пустые бочки…

Пока рабы готовили сцену и помосты, а отпрыски благородных семейств наряжались богами, Мэйо набросал простенькую пьесу и помогал артистам войти в образы.

Сам он выбрал роль рассказчика – и показал себя не только талантливым оратором, но и остроумным сочинителем экспромтов.

Геллиец до последнего не верил в успех этого мероприятия. Но ум и напористость Мэйо помогли ему выйти победителем.

Он был искренне убеждëн в своей правоте.

Нереус так до конца и не разобрался, за что хозяин жестоко отомстил почтенному Фирму: за любовь брать взятки и обирать малоимущих, за махинации с землёй, раздаваемой легионерам, за попытку распространить странный паучий культ или за всë разом…

Часть публики и вовсе не поняла, что выкатывание бочек за городские ворота – это расправа над советником, а не продолжение весëлого представления.

– В воду их, – приказал один из приятелей Мэйо, сын крупного землевладельца. – Пусть получше узнают нашего бога, прежде чем тащить сюда своего!

Его слова встретили единодушным одобрением.

Геллиец налëг на бочку, которая подпрыгивала, скрипела и громыхала ободами о мостовую.

Со второй попытки удалось спихнуть её с высокого причала.

Бочка шлëпнулась в море, подняв фонтан алмазных брызг.

Обернувшись, раб поискал молодого господина. В толпе мелькали разоружëнные охранники Фирма, но Мэйо нигде не было видно.

Почти бегом Нереус вернулся в город.

Поморский нобиль устроился за сценой, усадив к себе на колени двух полуголых девчонок. Одна поила черноглазого богача вином, другая – угощала сладостями.

– Подойди! – велел Мэйо, заметив своего раба. – Ближе!

Наклонившись вперёд, он обхватил рукой шею невольника и пылко прошептал:

– Ты – славный малый, Нереус! И получишь в награду золото. А теперь забери меня отсюда…

– Домой? – уточнил геллиец.

– Нет, на вилле мне лучше не появляться. Пошли в бордель… Расскажем девочкам, как мы только что прилюдно поимели одну заносчивую столичную членососку…

Нереус лишь глубоко вздохнул, когда пьяный и зубоскалящий нобиль повис у него на плече.

Тащить Мэйо до ближайшего публичного дома оказалось нелегким делом. Сын градоначальника привлекал к себе слишком много внимания и вскоре раб заподозрил в этом какой-то хитрый умысел.

Ориентируясь по знакам на левой стороне улицы, Нереус вышел к большому двухэтажному зданию.

Стучать в дверь не пришлось, её распахнула перед гостями белокурая блудница.

Мэйо кинул ей в руки набитый монетами кошель:

– Впускай всех, кто назовет моё имя! И благородных, и рабов! Вино за мой счёт!

– Лучшая комната для вас, щедрый господин! – промурлыкала девица.

– Геллиец тоже поднимется наверх, – предупредил нобиль. – Позови к нему двух… Нет, трëх девчонок погорячее!

– Геллийцы предпочитают стебли, а не бутоны, – намекнула блудница. – У нас есть симпатичные кинэды…

Вскинув бровь, Мэйо посмотрел на красного от смущения Нереуса:

– Хочешь побаловаться с мальчиком?

– Нет! Нет, господин. Этот обычай есть в Парте, а у нас в Лихте мужчины не ложатся друг с другом…

– Я знаю, что говорят про вас, островитян, – усмехнулся поморец. – Особенно про вашу любовь к мужским и овечьим задницам. Любопытно, как вы отвечаете на эти оскорбления?

– Я не посмею такое повторить… – раб пошёл за господином через просторный холл, к украшенной резьбой лестнице.

– Давай, мне интересно послушать, – Мэйо поставил ногу на ступеньку.

– Мы… говорим о поморцах… Козлотрахи. Сношатели протухшей рыбы. Мягкозадые.

– Открыть тебе один секрет?

– Да, хозяин.

– Я не считаю, что твой народ хуже моего. И что ты – вещь или скот. Человек, лишенный всех прав, остаётся человеком. Судить о нём нужно по словам и поступкам, а не по одежде и клейму.

– Ваши взгляды… очень смелые. Наверно, их мало кто разделяет…

Мэйо тряхнул волосами:

– Меня давно записали в сумасшедшие. Но истина только одна. Если ты ударишь, я почувствую боль. Если ударю я, тебе тоже будет больно. Умнее держаться вместе, а не испытывать друг друга на прочность.

– Меня учили подчиняться, терпеть. Лежать лицом в грязи и смешиваться с этой грязью. Я поверил, что иначе нельзя, что так правильно.

– Можно иначе, – нобиль протянул руку, предлагая пожать запястья. – Не идти протореной тропой общих заблуждений, а выбрать свою дорогу.

– Стать… вашим другом?

– Моим лучшим другом.

Нереус дотронулся до локтя Мэйо, как было принято у геллийцев:

– Это честь для меня, господин.

– Вне дома и официальных сборищ можешь звать меня по имени.

– Я не смогу.

– Ты только что нарëк меня мягкозадым козлотрахом. Неужели так трудно выговорить «Мэйо»?

– Нет, не трудно.

– Тогда скажи!

– Я рад стать твоим другом, Мэйо.