Таня Гроттер и Золотая Пиявка - Дмитрий Емец Страница 11

Именно об этом и о промелькнувших незаметноканикулах Таня размышляла на первом уроке практической магии, с омерзениемзаглядывая в свой провонявший за лето склизкий котел, по дну которого ползалиотвратительные белые опарыши, ухитрившиеся завестись не без помощимногочисленных тибидохских мух. Зато профессор Клопп был этим крайне доволен,утверждая, что грязь придает котлам дополнительные магические возможности.

«Ничего себе отдых! Три недели проваляться вмагпункте, чтобы потом выяснилось, что после костеросток нельзя купаться! Чтотолку быть волшебником, если тебе разрешается меньше, чем самому обычномулопухоиду?» – размышляла Таня, попутно стараясь не пропустить объясненийпрофессора Клоппа.

Сморщенный профессор практической магиинеторопливо прохаживался по классу и, зыркая во все стороны ехидными, цветавысохшей апельсиновой корки глазками, бубнил:

– Для приготовления эликсир предвиденияви взяль один большой лист лопух и завернуль в него цветок папоротник и мелкотолченый камень агат. Записаль? Потом ви добавляль гробовой щепка, драконийслизь, шерсть дохлый крыса, камешек из куриный зоб и вариль все в болотный вод.Когда вариль, ви не должен опускать туда ложка, а мешаль все отрубленныйлягушачий лапка! Если ви все сделаль зер гут, то когда жижа закипель –произойти кое-что интересный! Все записаль? А теперь шнель, шнель, юный тупиц!Делаль все, как я сказаль! А я буду посмотрель на вас с величайший наслаждений!

В голосе у профессора Клоппа послышалосьскрытое злорадство, настолько плохо скрытое, что его заметили все ученики. Дажепрофессорская любимица Рита Шито-Крыто настороженно подняла голову. ГробыняСклепова прищурилась, пытаясь первой сообразить, в чем будет заключатьсяприготовленная Клоппом гадость.

Понукаемые нетерпеливо подпрыгивающим Клоппом,второклассники принялись толочь агат и доставать из кожаного мешка цветкипапоротника. Тем временем Гуня Гломов, переведенный во второй класс лишьпотому, что в первом он смертельно надоел всем преподавателям, гонялся задохлой крысой которая проявила необычайную прыть и удрала, тяпнув Гуню запалец.

Профессор Клопп разворчался, заявив, что крысуоживил кто-то из старшеклассников и что он, Клопп, обязательно сообщит об этомбезобразии Поклеп Поклепычу. Наконец Клопп успокоился, выпил две ложки коньякас желчью и даже разрешил Рите Шито-Крыто частично ощипать свою жилетку,которую, не снимая, носил уже много столетий подряд.

– Вот уж не думал, что она у негокрысиная! – морщась, прошептал Тане Баб-Ягун.

Таня разожгла под котлом огонь и, помешиваялягушачьей лапкой, стала дожидаться, когда забурлит болотная вода. Изредка наповерхность всплывал то разваренный лопух, то цветок папоротника. Гробоваящепка, как стрелка компаса, задумчиво кружилась в поднимавшихся со дна вонючихпузырьках.

Одновременно Таня с любопытством наблюдала заВанькой Валялкиным, который только что, попытавшись незаметно съесть котлету,уронил её в котел. Теперь из котла валил густой оранжевый дым;

Ванька пытался спрятать его от Клоппа, накрывкотел крышкой. Но это не помогало. Дым все равно валил, да ещё скрипел ржавымстарческим голосом. Должно быть, Ванька потревожил покой какого-то древнегоджинна. Теперь джинн буянил и рвался на свободу.

Как Ванька ни старался и ни налегал на крышку,профессор Клопп обнаружил это безобразие. Единственной красной искрой онзаставил джинна улетучиться, а Ваньке влепил в журнал жирную двойку.

Баб-Ягун и Жора Жикин, основатели секретного«Ордена тупиц», немедленно поздравили Ваньку с почином, а Гуня Гломов тряс емуруку до тех пор, пока сам не получил пару. Только тогда Гломов успокоился иудовлетворенно опустился на место.

Внезапно Дуся Пупсикова подскочила едва ли недо потолка и, чудом не опрокинув котел, радостно завопила:

– Ай! Мне все-таки подарят кожаныйкомбинезон! Какая я в нем миленькая!

Кинувшись к котлу Дуси, второклассникиувидели, что он уже бурлит и от него разит болотной жижей. Остальное моглавидеть только сама Пупсикова, продолжавшая восхищенно визжать что-то прокожаный комбинезон.

– Зер гут! Пупсикофф все сделальправильно! – одобрил Клопп.

Минуту спустя жижа закипела у Риты Шито-Крыто.В отличие от Пупсиковой, скрытная Рита сохранила то, что увидела, в тайне. Оналишь впивалась в бурлящий котел глазами и загадочно улыбалась.

А потом... потом все только и делали, чтобросались от одного котла к другому. В воздухе висел вонючий дым, от которогослезились глаза и першило в горле. Один только профессор Клопп, обожавшийкошмарные запахи, с наслаждением втягивал его своим похожим на утиный клювносом и загадочно ухмылялся.

Таня кинулась было к Баб-Ягуну, крикнувшему,что видит результаты полуфинала чемпионата мира по драконболу, как вдруг что-тозабурлило совсем близко. Она поняла, что закипел её собственный котел.

Забыв обо всем, Таня наклонилась над котлом истала нетерпеливо всматриваться в дымящуюся жижу. Долго она ничего не видела,кроме совсем уже разварившегося лопуха и радужных маслянистых разводовдраконьей слизи. Таня подумала, что что-то напутала с приготовлением эликсира.Решив скрыть это от профессора Клоппа, чтобы не получить пары и не быть записаннойв «Орден тупиц», девочка хотела притвориться, что что-то видит. Она опустилаголову ниже и внезапно поняла, что котел куда-то исчез. Очертания классаразмылись. Прямо перед Таней кто-то стоял.

Она рванулась, вскрикнула и куда-топровалилась...

Очнулась она от резкого запаха. Оглядевшись,Таня поняла, что сидит на стуле, вокруг столпились второклассники, а профессорКлопп держит у неё перед носом пузырек с нашатырным спиртом.

Обнаружив, что девочка пришла в себя, Клоппсам с явным удовольствием понюхал нашатырь, крякнул и, поочередно подмигиваяслезящимися глазками, спросил:

– Ай-ай-ай! Что с тобой биль? Может, тывидель что-то особенный, а?

– Ни... ничего... Мне просто сталоплохо... от вони, – едва выговорила Таня.

– Ага! Вы это слышаль? Слабонервный малюткаГроттер боится зеленый тина! – насмешливо протянул профессор Клопп.

Гробыня и Верка Попугаева отвратительнозаржали.

Таня старалась ни на кого не смотреть. Толькочто она соврала Клоппу, но не ощущала раскаяния. Правда была слишком ужасна,чтобы её возможно было высказать, тем более Клоппу.

Не могла же она во всеуслышание произнести,что видела, как академик Сарданапал сидит в тесной клетке, уткнувшись лицом вмятую миску с похлебкой, а рядом, плохо различимая в бурлящей болотной жиже,стоит высокая костистая фигура, закутанная в плащ?