Эрагон. Наследие - Кристофер Паолини Страница 106

Жуткая какофония — шипение, вой и пронзительные вопли — разорвала ночную тишь; коты валили солдат на землю, рвали их плоть когтями и зубами, и те, хоть и сопротивлялись изо всех сил, не могли противостоять натиску этих крупных мохнатых кошек.

Вся последовательность этих действий — от появления Торна до вмешательства Анжелы и котов-оборотней — развивалась с такой скоростью, что у Эрагона практически не было времени в чем-то разобраться и соответствующим образом отреагировать. Когда коты свирепой тучей налетели на солдат, он лишь изумленно хлопал глазами да облизывал пересохшие губы — все это казалось ему абсолютно нереальным.

Затем он услышал голос Сапфиры: «Скорей, ко мне на спину!», и дракониха присела, чтобы ему легче было на нее взобраться.

— Погоди. — Арья, положив руку ему на плечо, прошептала несколько фраз на древнем языке, и через несколько секунд Эрагон перестал воспринимать действительность искаженно и вновь обрел полную власть над собственным телом.

Благодарно глянув на Арью, он швырнул ножны в полуразрушенную палатку и, держа Брисингр в руке, взобрался по правой передней лапе Сапфиры на свое обычное место у основания ее шеи. Седла на ней не было, и острые края драконьих чешуй тут же впились ему в ляжки. Это «замечательное» ощущение он хорошо запомнил еще со времен их первого совместного полета.

— Нам нужен Даутхдаэрт, — крикнул он Арье.

Она кивнула и бегом бросилась к своей палатке, которая находилась примерно в сотне футов оттуда на восточном краю лагеря.

Еще чьи-то мысли, но не Сапфиры, коснулись сознания Эрагона, и он тут же поставил защитный барьер, но потом понял, что это Глаэдр.

«Я помогу,—сказал старый дракон, и в его голосе Эрагон почувствовал жуткий клокочущий гнев, направленный на Торна и Муртага. Этот гнев, казалось, сам по себе способен дотла сжечь весь окружающий мир. — Эрагон и Сапфира, вы должны объединить ваши мысли с моими; а также и ты, Блёдхгарм, и ты, Лауфин, и все остальные эльфы. Дайте мне возможность видеть вашими глазами, слушать вашими ушами, чтобы я мог советовать вам, как поступить, чтобы я мог поделиться с вами своей силой в случае нужды».

Сапфира прыгнула вперед; она как бы полулетела над рядами палаток, устремляясь к огромной рубиновой туше Торна. Эльфы следовали за нею по земле, убивая тех солдат Гальбаторикса, что попадались им навстречу.

Дракониха вскоре взлетела, и теперь у нее было явное преимущество в высоте, поскольку Торн все еще оставался на земле. Она под углом ринулась на него сверху, намереваясь, как понял Эрагон, упасть ему на спину и вцепиться ему в шею своими клыками, но красный дракон, заметив, что она пикирует на него, оскалился, изогнулся и повернулся ей навстречу, присев, как это делает маленькая собачонка, если на нее нападает более крупная.

У Эрагона хватило времени лишь заметить, что в седле у Торна никого нет, а потом красный дракон встал на дыбы и ударил Сапфиру мощной передней лапой. Раздался какой-то подозрительный шелестящий звук, во мраке блеснули странно белые когти Торна, и Сапфира метнулась в сторону, уходя от удара.

Земля и небо закачались перед Эрагоном и поменялись местами; он обнаружил, что висит над лагерем вниз головой, а острый шип, которым увенчаны были крылья Сапфиры, в клочья разодрал чью-то палатку.

Она так резко развернулась, что Эрагон опять чуть не слетел у нее со спины; ляжки его скользили по чешуе, и он, изо всех сил стиснув ноги, крепче вцепился в шип у нее на шее. И все же Сапфира совершала такие неожиданные повороты и кульбиты, что уже через пару секунд Эрагон почувствовал, что кувырком летит куда-то по воздуху, толком не понимая, где верх, а где низ.

Но даже падая, он не выпустил из рук Брисингр и ухитрился не напороться на его острие; несмотря на магическую защиту, этот меч все же способен был нанести ему тяжкое увечье, ибо такова была сложная магия, примененная к нему оружейницей Рюнён.

«Маленький брат!»

— Летта! — выкрикнул Эрагон и повис в воздухе футах в десяти над землей. Хотя мир вокруг еще продолжал вращаться, он все же сумел высмотреть сверкающий силуэт Сапфиры, которая кружила над ним, чтобы снова его подхватить.

Торн взревел, поливая ряды палаток, находившихся между ним и Эрагоном, потоками почти белого раскаленного пламени, которое взметнулось до небес. Жуткие крики донеслись из палаток: люди там сгорали заживо.

Эрагон поднял руку, заслоняя лицо от невыносимого жара. Магическая защита была способна избавить его от серьезных повреждений, но жар все же чувствовался.

«Со мной все в порядке. Не поворачивайте назад, — сказал он, обращаясь не только к Сапфире, но и к Глаэдру, а также к эльфам. — Вы должны остановить их. Встретимся у шатра Насуады».

Сапфира была явно недовольна этим, но все же возобновила свои атаки на Торна.

А Эрагон, освободив себя от заклятия, упал на землю. Он приземлился легко, прямо на ноги, и тут же бросился к шатру Насуады, пробираясь среди горящих палаток, многие из которых уже рухнули, и над ними поднимались столбы дыма и оранжевых искр.

Дым и вонь горелого войлока не давали дышать. Видно было тоже плоховато. Эрагон кашлял, глазау него слезились.

Впереди, в нескольких сотнях шагов от него, сцепились два гигантских ящера — Сапфира и Торн. Жуткий, первобытный страх охватил душу Эрагона. Что же он делает? Зачем бежит прямо к ним? К этим двум клацающим зубами, рычащим существам, каждое из которых больше дома, больше двух домов, особенно Торн, и у каждого страшные когти, клыки и шипы, длиной больше самого Эрагона? Даже когда первая волна страха миновала, в теле еще ощущалась некоторая дрожь, но он уже снова бежал вперед.

Эрагон очень надеялся, что Роран и Катрина в безопасности. Их палатка была довольно далеко, на противоположном конце лагеря, но Торн и воины Гальбаторикса в любую минуту могли направиться и туда.

— Эрагон!

Арья прыжками пробиралась к нему между горящими палатками, держа в левой руке копье Даутхдаэрт. Слабое зеленоватое сияние исходило от зазубренного наконечника копья, хотя на фоне пожара сияние это и было почти неразличимо. Рядом с Арьей рысцой бежал Орик, который как бы прокатывался сквозь пламя, словно оно было для него не более опасно, чем укус горячего пара. На гноме не было ни шлема, ни даже рубахи. В одной руке он держал старинный боевой топор Волунд, а в другой — маленький круглый щит. С топора уже стекала чья-то кровь.

Эрагон радостным криком приветствовал обоих и махнул им рукой. Он и впрямь был очень рад, что верные друзья сейчас оказались с ним рядом. Арья сунула ему копье, но Эрагон покачал головой.

— Оставь его у себя! — сказал он. — У нас еще вполне есть шанс остановить Торна только с помощью моего Брисингра и твоего Нирнена.

Арья кивнула и крепче сжала в руке копье. Впервые в жизни Эрагон задумался о том, сможет ли она, эльфийка, заставить себя убить дракона, но отбросил эту мысль: если он что-то понимает в Арье, то должен знать, что она всегда, как бы трудно это ни было, сделает то, что сделать необходимо.