Тени над Даирнасом - Татьяна Бердникова Страница 10

Ноэль не солгал, живописуя его — королевство было поистине прекрасно, а его изобилие и плодородие можно было увидеть невооруженным взглядом.

Даирнас располагался в горах, занимал собою поверхность какой-то огромной вершины, чьего названия Себастьян не знал, но на которую они, вне всякого сомнения поднимались сейчас. Внизу, несколько ниже тропки, по которой они продвигались, начинался каскад спускающихся все ниже и ниже широких зеленых плато, на которых и зиждилось все королевство. Края плато, крутые склоны, ведущие к ним, были сплошь покрыты густым лесом, где, вероятно, водились в избытке разнообразные единороги, тигралы и еще какая-нибудь удивительная живность; ближе к краю раскидывались огромные плодородные поля. Через поля, выбегая из леса, струились реки и ручейки, сотней искрящихся, звенящих водопадов ниспадающие на следующее плато, находящееся ниже. Вдоль самых больших из этих рек раскидывались деревни, деревушки, села, а порою даже и целые города с домами, увенчанными, на манер замков, остроконечными башенками. Кое-где синели большие озера, должно быть, под завязку забитые рыбой; поля колосились и переливались под ярким солнцем, а далеко-далеко, там, где завершался каскад плодородных плато Даирнаса, раскинулось во всю свою ширь огромное море.

Пейзаж был великолепен, навевал какое-то уютное умиротворение, и на губах потрясенного зрителя появилась невольная улыбка. Да, это королевство стоило того, чтобы защитить его, защитить, вне зависимости от того, хватит ли сил и хватит ли знаний.

Одно лишь портило этот прекрасный вид, одно смущало и вызывало не неприятие, но изумление и недоумение…

Плато были покрыты снегом. Не густо, не плотно, он лишь припорашивал сочную летнюю зелень, серебрился на крышах домов, переливался на солнце и, очевидно, потихоньку таял, но самим фактом своего наличия здесь очень смущал.

Реки и водопады искрились на солнышке, а снег, отражая их искорки, буквально слепил, заставляя щуриться, вглядываясь в великолепный пейзаж.

Король, бросив взгляд вниз, на подвластное ему государство, нахмурился и немного тронул пятками бока единорога, подгоняя его вперед.

— Нейрган… — сорвалось с его губ негромкое рычание, — Над Даирнасом вновь сгущаются снежные тучи…

— Здесь так красиво, — Себастьян, не слишком желающий вызывать на себя гнев владыки, быстро и робко улыбнулся, — Такое прекрасное королевство, я… я даже не представлял… и даже в снегу!

— Даирнас прекрасен, — в голосе монарха прозвучали тоскливые нотки, — И даже в снегу он способен поразить воображение. Но снег неуместен в это время года, друг мой, снег вреден полям и посевам, от снега страдает природа и страдают люди. Особенно потому, что снег не пришел с небес, как это случается зимой, а был ниспослан на нас драконом…

Парень примолк, не зная, что говорить. Король был прав, спорить с ним представлялось занятием совершенно напрасным, и юноша почувствовал, как восхищение великолепным пейзажем сменяется грустью при мысли о том, как этот самый пейзаж был испорчен. А уж мысли о том, что всю эту красоту злобный мерзавец Вагрант и вовсе едва не стер с лица земли, да еще и стремится повторить этот свой «подвиг» и вовсе заставили его расстроиться и, вместе с тем, разозлиться.

— Как только Вагрант может желать зла такому великолепию… — пробурчал себе под нос Себастьян, и король, услышав его, тонко улыбнулся, внимательно следя за поступью единорога, уже приближающегося к концу тонкого перешейка меж двух пропастей.

— Он не желает зла, Себастьян, — Ноэль негромко вздохнул, продолжая мягко, безрадостно улыбаться, — Ему нравится Даирнас, и он хочет владеть им. Хочет подчинить его себе, забрать его в свою полную власть и, вне всякого сомнения, переделать так, как было бы приятно ему. Ему по нраву тьма, он не приемлет свет, поэтому его правление — это тучи в небесах, это тени над прекрасным, теплым и солнечным краем! Поэтому его порядок — гибель для обычных людей, но раздолье для дамнетов, коих он создал — поначалу сам, а после руками других — великое множество… Сейчас они изгнаны, они не проживают более в нашем королевстве. Но тень их деяний даже сегодня, спустя декаду после их безраздельного правления, селит страх и ужас в людских душах.

— А как же те молодые люди, которых превратили в дамнетов насильно? — юноша закусил губу. С его точки зрения, стричь всех колдунов под одну гребенку не следовало бы.

— Уйдя с дамнетами, эти молодые люди, увы, теряют желание вести нормальную, спокойную, размеренную жизнь. Их учат творить страшные вещи, они способны убить, не задумываясь, способны губить целые поселения, целые народы… Нередко именно те из дамнетов, кто прежде не верил в магию, те, кто был забран в их ряды насильно, становятся нашими самыми страшными противниками, — король потянул носом теплый воздух и задумчиво продолжил, — Лишь одному юноше удалось вырваться из когтей дамнетов, спастись от влияния самого Вагранта! Этот негодяй был его учителем, и мальчик знает некоторые тайные обряды, но, по счастию, не пытается их вершить. Он спасся из рук тьмы сам, и подарил нам всем надежду на то, что таковое возможно.

Ноэль замолчал, а Себастьян призадумался. Сегодня, с самого мига его внезапного попадания в этот странный мир, с ним произошло уже довольно много событий, но все же слова короля показались молодому человеку знакомыми.

— Мне кажется, я что-то такое… — хмурясь, начал, было, он, но почти сразу же вспомнил и удивленно вскинул брови, — Подождите, вы говорите о том человеке, который опознал меня как не-Вагранта? Который, собственно, и убедил вас в том, что я здесь оказался по чистой случайности, и что я не могу…

— Да, — прервал его король, вновь мимолетно улыбнувшись, — Да, я говорю о Филайпе. Именно он некогда был учеником Вагранта, но увидев, что тот творит, бежал и пришел ко мне на службу. Я был рад приютить его.

— И вы ему доверяете? — вопрос сорвался с губ прежде, чем молодой человек успел подумать. Ноэль удивленно оглянулся на него через плечо и, немного натянув поводья, остановил единорога.

— Разумеется. Я не могу винить его в том, что он был похищен, в том, что его насильно пытались приобщить к темной магии. Я виню в этом Вагранта, но не его ученика, и я рад, что ему удалось бежать.

Себастьян помолчал, затем негромко вздохнул.

— Ты очень хороший человек, Ноэль, — тихо произнес он и, вздохнув еще раз, сочувствующе прибавил, — И очень доверчивый.

— Благодаря этому моему качеству, ты остался в живых, друг мой, — усмехнулся в ответ король и неожиданно вскинул щит, словно приветствуя кого-то.

Запели трубы, рассыпая свой серебряный звук на каменное плато, где они очутились. Юноша, осторожно выглянув из-за плеча монарха, с удивлением воззрился на большие каменные ворота, медленно и неотвратимо-уверенно распахивающие свои створки. Их приветствовали, им радовались, их ждали здесь! Хотя, конечно, не их, а скорее его — короля, Ноэля, законного правителя Даирнаса.

Створки ворот продолжали плавно скользить по земле, и Себастьян, пользуясь случаем, решил оглядеться.