Дорогой чужого проклятия - Дарья Быкова

Ая

С практикой мне не повезло. Катастрофически. Даже больше, пожалуй, чем Лиару, который должен сменить меня через три недели. Он-то, по крайней мере, мужчина, глядишь, проще ему будет среди этих… Я украдкой оглядела отряд и вздохнула. Нет, пожалуй, ему не повезло больше. Загнобят. Что может целитель против банды головорезов, когда им скучно и не на ком демонстрировать свою крутость? Насчёт головорезов – это я не преувеличиваю. Сюда других не отправляют. Только тех, у кого выбор: либо каторга, либо тут отслужить десять лет и свободен… Нет, ну в командиры, как правило, кого поприличнее берут. Осужденных за растрату там, или убийство на дуэли… Я ещё раз вздохнула.

Командира я боялась. И раздражала. Я видела это в каждом взгляде, брошенном на меня, слышала в каждом слове, так или иначе относящемся ко мне. Нет, формально командир Кан держался безукоризненно. Но не считал нужным скрывать своё истинное отношение. Я прямо-таки читала по его лицу, что он думает о моих умственных и физических способностях, моём незнании правил поведения в проклятом лесу, и вообще о моём существовании. Учитывая, что во многом он был прав, боялась я его ещё больше. И, вероятно, этим ещё больше раздражала.

Зато остальной части отряда я понравилась. В худшем смысле, в каком может понравиться молоденькая девушка толпе мужиков. Нет, ничего такого они не делали – всё же обидевшему целителя потом не дождаться помощи ни от одного другого, но вот взгляды… Я круглосуточно ощущала на себе липкие бесцеремонные взгляды и мне было почти физически от этого плохо. А ещё были скабрезные шуточки. И недвусмысленные предложения. Нет, это не потому что я какая-то неземная красавица – я вполне обычная девушка. Средняя. Среднего роста, среднего телосложения – не полная, но и до эльфийской хрупкости, которая вошла в моду несколько лет назад, мне было далеко. Да и вообще – фигуру я здесь старательно прятала под широкой, мешковатой одеждой, длинные и густые (моя гордость!) светло-русые волосы убирала под платок. Но, видимо, хватало и лица – симпатичного, хотя и не с классически правильными чертами. Глаза (зелёные, с густыми ресницами – гордость номер два!) я старалась лишний раз не поднимать. Но не очень-то помогало. Вероятно, даже паранджа не помогла бы – само по себе знание, что среди них есть девушка, уже достаточно распаляло весь отряд. И это был ещё один камешек в копилку раздражения командира.

В общем, к концу третьего дня мне казалось, что прошла вечность. И не будет в моей жизни больше ничего светлого и приятного, и сдохну я завтра или послезавтра в этой серости под этими мерзкими взглядами. То ли от усталости, то ли от жажды – я извела уже половину двухнедельного запаса воды, то ли от этих самых взглядов.

С водой было действительно плохо. Приходилось брать с собой необходимый минимум и тащить на себе, потому что пить или есть что-либо в проклятом лесу себе дороже. Мужчины спасались от жажды специальной травкой, увы, совершенно не подходящей для женщин, если только они не готовы отказаться навсегда от возможности иметь детей. Еда же… теперь я точно знаю, что “кашу маслом не испортишь” – гнусная ложь. Я поковыряла ложечкой комок жира, в котором просматривались изредка какие-то крупинки, и отставила миску в сторону. Есть это не хотелось. Нет, я не больно-то избалованная. Обычная городская девушка из небогатой, и уже давно не дворянской семьи, живу на стипендию, питаюсь в столовой. Но даже осознание того, что организму нужны силы, не помогало съесть это… Казалось, что в желудке оно слипнется в такой же противный комок, и к горлу подкатывал приступ тошноты.

Я с тоской огляделась – вокруг шумел лес. В детстве мне казалось, что любой лес со мной разговаривает, да-да, только со мной. И что ещё чуть-чуть, и я пойму, что именно он мне шепчет. Или поёт. Когда ласково, когда грозно. Потом я подросла и поняла, что это всего лишь ветер. И лес не собирается раскрывать свои тайны, ни мне, ни кому ещё из случайно забредших в него смертных. А уж проклятый лес – и подавно.

Вообще, проклятым этот лес называли по привычке, давно уже было доказано, что никакого проклятия на лесе не было, соответственно, и снять его было нельзя. Просто лес был странным. Словно бы действительно живым. И в нём встречались совершенно невероятные животные, причём попытки разводить их в неволе не увенчивались успехом. Животные либо не размножались в принципе, либо вместо огромного чеширского кота – да-да, того самого, умеющего становиться почти невидимым, рождались совершенно обычные котята. Попытки поить животных водой из проклятого леса (была такая гипотеза, что всё дело в воде) пользы не принесли. То ли вода быстро теряла свои свойства, то ли дело было вообще не в ней.

Что касается людей – те, кто пил воду в проклятом лесу либо умирали, быстро, но довольно-таки мучительно, либо потихоньку теряли человеческий облик, и ещё быстрее – человеческое сознание и всё сильнее рвались обратно в проклятый лес. Тех, кто уходил больше никто не видел. Те, кому не давали уйти, сходили с ума и так или иначе всё равно быстро погибали.

А ещё были таинственные деревья, которые могли за ночь отрастить корень или ветку, чтобы отведать крови неосторожного человека. И звери, которые перемещались скачками через пространство – убить их было невероятно сложно. И таинственные цветы, которые усыпляли. И птицы, чьё пение заставляло забыть обо всём – говорят, люди, попавшие под воздействие этих птиц, стояли и улыбались, пока те выклёвывали им глаза. В общем, лес был полон ужасающих сюрпризов и овеян страшными сказками и легендами.

Но на практике всё было не так уж страшно. Патрулирование велось по фиксированному маршруту, который регулярно, раз в пять лет, качественно зачищали и укрепляли маги. По всему периметру маршрута были навешаны отпугивающие заклинания, через каждые двадцать километров очищены дополнительные площадки – для отдыха и ночлега. На одной из них мы как раз сейчас и находились. Конечно, это не делало маршрут полностью безопасным, но значительно снижало уровень риска. Отказаться от патрулирования совсем было нельзя – лес был, всё-таки, вполне проходим при должной подготовке, а с другой его стороны располагались не очень-то дружественные и мирные государства. Да и сам лес мог породить что-то этакое…

* * *

В животе в очередной раз заурчало, и я всё же рискнула отправить маленький кусочек каши в рот. Увы, он сразу же, как я и предполагала, запросился обратно… Сжала зубы и зажмурилась – не хватало только ещё, чтобы меня вывернуло на глазах у этих…

– Эй, ты! – это командир. И, похоже, мне. Остальных зовёт по прозвищам. Я открыла глаза и торопливо вскочила. В глазах нарисовались звёздочки. За три дня у нас сложилась уже определенная традиция – на отдых и ночлег я всегда устраивалась отдельно, так далеко, насколько позволяла конкретная стоянка. И, кажется, это было единственное, что командир Кан одобрял в отношении меня. Раз он решил нарушить моё уединение, значит, что-то произошло.

– Посмотри что с ним.

К моим ногам свалили что-то большое. В наступивших сумерках я даже не сразу поняла, что это человек. И вроде не из отряда – одежда не та. Откуда он тут взялся?