Черная богиня - Константин Вронский

«Когда великий фараон Рамзес II умер в 1224 году до нашей эры в 90-летнем возрасте, началась эпоха заката Египетского царства и в то же время эпоха расцвета земель Куша. Кончилась золотая эра Древнего Египта. Затронные интриги ослабляли фараонов, превращая их в бесполезных роботов власти. Государство привыкало жить в состоянии кризиса, оно агонизировало. К власти рвались цари-жрецы.

А куши были независимы, смелы, решительны и напористы. Тут-то и произошло нечто немыслимое, нечто невероятное: кушитский властитель Кашта вторгся в 750 году до Рождества Христова в земли Верхнего Египта, провозгласил себя фараоном, без ложной скромности назвав себя властителем Верхнего и Нижнего Египта. Его сын Пия, нежный, глубоко верующий властитель, свято почитавший древних богов, совсем не нежно покорил Мемфис. Отныне нубийский князь носил корону Египта и Куша, повсюду объявляя себя потомком своих далеких и знаменитых предшественников, великих завоевателей и реформаторов Тутмоса III и Рамзеса II.

Целых сто лет правили черные фараоны гигантской империей, границы которой простирались до Хартума и Средиземного моря. Они стали двадцать пятой династией царей египетских. Они покончили с разбойными нападениями ассирийцев. Они боролись с разорением египетским, они победили хаос, они, черные фараоны, были поборниками маат — истины, порядка и закона.

Черные фараоны вернутся в свою родную землю, построят себе великолепную столицу, свою собственную Долину Царей, великое кладбище фараонов в Мерое — далеко-далеко от всего мира. Сюда никто не мог добраться — ни египтяне, ни ассирийцы. Никто.

Нубия, земли Куша, стали легендой, превратились не без помощи греков и римлян в африканское Эльдорадо, мифическую золотую страну на самом краю мира. И кому какое дело, что традиционно эти земли считались проклятой землей проклятого бога Сета».

Павел Савельев дописал последнее предложение, поставил точку, сохранил файл на жестком диске и с наслаждением отодвинул ноутбук в сторону. Все, хватит на сегодня!

Младшая дочурка вечно занятой добычей денег соседки по коммуналке с интересом смотрела на манипуляции Павла с клавиатурой:

— Дядя Паша, а зачем ты в Африку собрался? — наконец спросила она.

«Дядя Паша» весело улыбнулся:

— Не просто в Африку, а в самую-самую Африку. Золото древней царицы искать!

— Дядя Паша, зачем тебе золото? — в синих-пресиних глазенках девчонки светилось неподдельное изумление. — Ты ведь раньше в Тарктиду, в Гере… Геренладию все ездил. Ты ведь там снег искал, ледышечки, людей там спасал, эмчеэсил… Зачем тебе золото, дядь Паш?

…Засуха иссушала поля и изнуряла людское терпение. Оно растрескивалось, как умирающая земля. Люди уже несколько дней собирались на площади у ворот царского дворца, требуя от царицы-богини и жрецов помощи в страшном бедствии. Но как заставить бога дождя пролиться с небес благословенной влагой, прекратить заразу голодной смерти, крадущейся в родной город, или помешать финикам падать с деревьев? Кто может бороться против бедствия, ниспосланного свыше?

Верховный жрец бессильно разводил руками, стараясь успокоить расходившийся народ. Град камней неприятен, страшен, а дикие крики способны вселять ужас в сердца самых бесстрашных.

И вдруг рев толпы разом затих. Вместо проклятий, угроз и брани теперь раздались восторженные крики.

— Да здравствует мудрец! Помоги нам, спаси! Ты знаешь, тебе открыто все тайное. Тебе известна мудрость древних, заступись же за нас!

В чистой полотняной одежде, верхом на прекрасном белом осле ехал Тааб-Горус, давний воспитатель брата царицы-богини Раненсета. Всегда ненавидевший старика народ сегодня почтительно и даже пугливо расступался перед ним. Любовь народная — презабавная штука…

— Веди меня к царице, верховный жрец! — важно приказал Тааб.

Толпа по-прежнему гудела на площади перед храмом, словно громадный пчелиный рой. И верховный жрец скрепя сердце вынужден был подчиниться…

Царица-богиня встала при появлении Тааба-Горуса и поклонилась древнему магу. Он спокойно принял ее приветствие, как нечто само собой разумеющееся и подобающее.

— В твоем городе готовятся к смерти, — проскрипел старик.

Царица возмущенно вскинула голову, а верховный жрец пришел ей на помощь:

— Ты сам знаешь, Тааб, что нами было сделано все возможное. Но небо и боги остались глухими к нашим мольбам, они не только не помогли нам в беде, но готовы послать еще более тяжкие испытания.

— Я всю жизнь посвящал изучению мудрости древних, — Тааб отмахнулся от жреца, как от надоедливой мухи. — У меня есть ключ к их письменам и тайнам.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся одними губами верховный жрец.

Тааб-Горус рванулся к царице, протягивая обветшавшие свитки.

— Взгляни, богиня, взгляни на эти древние свитки! В них описаны чудеса, происходившие в прежние времена в нашем благословенном государстве. Тогда люди легко прибегали к известному нам магическому средству.

Царица своей неподвижностью больше напоминала золотую статую. Тааб-Горус скромно поклонился.

— Вспомни, о богиня, что великая милость приобретается только великими дарами. Древние знали это, и когда бог дождя, от щедрости которого зависит благосостояние страны, медлил, они приносили ему в жертву то, что считали самым драгоценным — человеческую жизнь.

Великий жрец насмешливо рассмеялся.

— Тааб, ты не в себе: мы уже приносили богу дождя такой дар. Ты ж и приносил, забыл, что ли?! Толку пока что не видно, дорогой мудрец.

Горус скривил темные от старости губы:

— Можешь быть спокоен. И не трепещи за дочерей, сестер, сынов и братьев нашего народа! Еще в древности завет черных фараонов строго запрещал приносить в жертву природных детей Мерое, заменяя их чужестранцами, служившими иным богам.

Царица и жрец беспокойно переглянулись: мудрец и маг предлагал нечто немыслимое, немыслимо опасное!

— Слушай внимательно мои слова, царица: великий бог дождя требует своего дара. У тебя нет иного выхода… — и глаза Тааба-Горуса сверкнули гневом.

Царица грустно склонила голову:

— У нас нет иного выхода.

Верховный жрец насмешливо развел руками:

— У нас нет иного выхода. Слава мудрому Горусу! Тааб вскинул голову и прошипел:

— Твоя ирония неуместна, жрец! Ты предлагаешь сложить руки и ломать их до крови с отчаяния, пока голодная смерть не погубит всех вас до единого человека?! — тонкий и визгливый голос старика словно ударил по жрецу. — Народ умирает! Город гибнет. Солнечный зной сушит поля и сады. Покажи нам иной путь к спасению!