Замок на Вороньей горе - Андрей Васильев

Я ожидал всего чего угодно, но только не того, что этого хорошо одетого и внешне добродушного парня убьют. Что ограбят — да, в этом был уверен, но что убьют? Однако же вот — он хрипит, дергает ногами и высовывает язык, что и неудивительно — как же еще себя вести тому, у кого на горле захлестнулась удавка?

— Ну-ну, не дергайся, — посоветовал бедолаге Толстый Го, с профессиональным интересом наблюдающий за расправой. — Расслабься — и все кончится быстрее.

— Да и так уже почти все, — со знанием дела проворчал Здоровила, который, собственно, и орудовал удавкой. — Сейчас обделается уже, вон как у него брюхо напряглось.

Пресветлая Миралина, а ведь когда они задушат его, то, скорее всего, отправят ко всем богам и меня. На кой им лишний свидетель, пусть даже он и один из тех, кто живет в квартале Шестнадцати висельников, а значит, будет молчать об увиденном?

— Пхаш-ш-ш!

Живуч этот парень, глаза уже так вылезли из орбит, что он на глубоководную рыбу стал похож, язык до колен свесился, а он все еще пытается просунуть пальцы под веревку.

— Семь демонов Зарху! — Толстый Го поморщился. — Здоровила, заканчивай уже. Я хочу выпить.

Ш-ш-шарх! И Здоровила отлетает к стене сарая, где мы находимся. Почти вся территория старых портовых складов такими сараями, похожими друг на друга, как родные братья, застроена, в них когда-то держали товары, которые мореходы привозили с Желтых островов, и жизнь тут била ключом.

Но это когда было. Теперь тут тихо, жутковато и всегда пустынно. Говорят, что в семилетие Большой Чумы королевские мортусы [1]стаскивали сюда трупы и сваливали их в кучи, но, я так думаю, это все враки. Сами рассудите, какой смысл их волочь в сараи, чтобы потом перевозить еще куда-то для сожжения? Проще сразу вместе с постройкой спалить.

Вот именно сюда и притащили этого дворянчика, поскольку, как уже было сказано, тут тихо и безлюдно.

— Что это? — взвизгнула Гусеница, подружка Толстого Го.

— Не что, а кто! — послышался негромкий старческий голос, и размалеванная девица с наполовину выбритой по последней моде Портового квартала головой, жутко заорав, схватилась за лицо. Из ее глаз забили два маленьких фонтанчика искр. Зрелище было страшное и красивое одновременно.

— Маг! — глухо охнул Древень, правая рука Го, и выхватил свой огромный «свинокол». — Ох и резня будет!

— Да чтоб вас всех! — Толстый Го глянул на недодушенного юношу, который по-прежнему оставался в сознании, мало того — плохо гнущимися пальцами стаскивал с шеи петлю, одновременно пытаясь встать на ноги. — Ну что сегодня за день такой, а?

Толстый Го, оправдывая свое прозвище, и вправду был сильно не худ, но при этом в чем в чем, а в ловкости ему было не отказать.

В три шага, будто танцуя, он приблизился к дворянчику, который уже стоял на своих двоих, и прильнул к нему, словно в поисках запрещенной богами и королевскими указами однополой любви.

Когда и как он успел вынуть кинжал, я даже не понял. Через секунду Го сделал шаг в сторону, и теперь всякий любопытствующий запросто смог бы изучить внутренний мир почти спасшегося бедняги. Живот ему Толстый располосовал умело, что уж там. Теперь ни один лекарь не поможет, факт.

Дворянчик захрипел, изо рта у него хлынула черно-красная густая кровь, руками он пытался запихать обратно в распоротый живот мерзко выглядящий склизкий комок внутренностей, которые буквально вываливались из него.

— Агриппа! — буквально застонал маг, обращаясь невесть к кому. — Агриппа, мы опоздали!

Прав оказался Древень — в руках у старика был посох мага, и, увидев это, я понял, что теперь всем нам точно конец. Судя по всему, парень был его сыном. И теперь маг будет за него мстить, что вполне объяснимо, а значит, перебьет всех, кто повинен в его смерти. Хорошо еще, если я умру быстро и сразу — подобное можно будет счесть за немалую удачу.

— Посох! — заревел Толстый Го. — Отберите у него посох, подельнички!

Трое его подручных прыгнули к магу, но это были напрасные телодвижения — одного отшвырнула к стене молния, проделав в его груди отверстие размером с мой кулак, у второго пояс превратился в омерзительно выглядящую пещерную гадюку, которая немедленно вцепилась гигантскими кривыми клыками в живот бандита, а третьему маг без всяких сантиментов попросту разбил голову навершием посоха.

Го, как видно, не слишком рассчитывал на своих подручных, а потому решил под шумок смыться и, плюнув на погибающих соратников, скользнул к двери. Вот только и ему не повезло — шагнув к проему, он буквально насадил себя на длинное лезвие тяжелой шпаги, которую держал в руке немолодой мужчина с изрезанным шрамами лицом, как видно — тот самый Агриппа.

— Ар-р-р! — зашипел Го, хватаясь руками за лезвие.

— Агриппа, зачем? Он мог нам сказать, кто их нанял! — Маг направил навершие посоха на Гусеницу, которая все еще была жива и все это время с визгом каталась по полу, закрывая глаза ладонями. — Ой, как она орет!

Из посоха вылетела бело-голубая искра и ударила Гусеницу в левую грудь. Девка еще пару раз дернулась и затихла.

— Кто? — Маг подбежал к Го, которого тот, кого он называл Агриппой, буквально стряхнул с лезвия на пол. — Кто тебя нанял?

— Бе-э-э! — Бандит был в сознании и, разумеется, понимал, что умирает. Он не захотел отвечать на вопросы и вместо этого показал магу широкий как лопата язык, просипев вдобавок: — Пошел ты, козел старый, знаешь куда?

— Кто? — Маг схватил его за голову и потряс ее. — Кто? Скажи — и я отправлю твою душу к Престолу Упокоения.

— Кому я там нужен? — засмеялся было Го, но закашлялся и забрызгал лицо мага кровью. — На мне трупов столько, что я и сам не зна-а-а…

Речь сменилась хрипом, Толстый Го дернулся и затих. Одновременно с ним, выгнувшись дугой, отдал богам душу и тот молодой человек, из-за которого начался весь этот сыр-бор.

— Вот же досада какая! — Маг всплеснул руками. — Агриппа, в жизни бы не подумал, что я могу проиграть сразу все. Барон мертв, и я даже не представляю, кто захотел забрать его жизнь. Зачем — понятно, но кто?