Наука Плоского мира - Терри Пратчетт

ДАВНЫМ-ДАВНО СУЩЕСТВОВАЛ ПЛОСКИЙ МИР. Впрочем, почему «существовал»? Кое-что там еще осталось.

Благодаря Плоскому миру, который покоится на спине гигантской черепахи, несущейся в космическом пространстве, появились двадцать три романа, четыре карты, одна энциклопедия, два мультфильма, футболки, шарфы, модельки, значки, пиво, вышивки, ручки, плакаты, а ко времени выхода этой книги собираются еще выпустить присыпку для младенцев и лосьон для тела. Если даже и не выпустят, это только вопрос времени.

Короче, Плоский мир сделался невероятно популярным.

А работает он на магии.

Круглый мир, то есть наша с вами планета, как и то измерение Вселенной, где он находится, работает на правилах. Ну, скажем так, он работает, и все. Но мы можем наблюдать за его работой, именно эти наблюдения легли в основу науки.

Может показаться, что волшебники и ученые далеки друг от друга, как небо и земля. Действительно, люди, которые странно одеваются, погружены в себя, говорят на особом языке и время от времени делают многозначительные заявления, на первый взгляд не имеют ничего общего с людьми, которые… хмм, странно одеваются, говорят на особом языке, погружены… м‑да.

Ладно, попробуем иначе. Итак, что общего между магией и наукой? Может ли магия Плоского мира, в котором живут чудаковатые волшебники, приземленные ведьмы, твердолобые тролли, огнедышащие драконы, говорящие псы и даже персонифицированная Смерть, может ли все это пролить свет на такую фундаментальную и рациональную земную науку?

Мы полагаем – да.

Вскоре мы все вам объясним, только сначала давайте разберемся, чем же не является книга «Наука Плоского мира». Существуют популярные серии книжек под названием «Наука чего-то там». Ну, например, «Наука Секретных материалов» или «Физика Стартрека». В них повествуется о тех областях современной науки, где в один прекрасный момент могут произойти невероятные открытия и создание устройств, являющихся пока вымыслом фантастов. Потерпели ли инопланетяне крушение в Розуэлле? Будет ли когда-нибудь изобретен варп-двигатель на антиматерии? Получим ли мы наконец такие же долгоиграющие батарейки, как в фонариках агентов Малдера и Скалли?

Наверное, мы могли бы пойти по их пути. Да вот взять хотя бы теорию Дарвина и разобрать, как низшие формы жизни эволюционируют в высшие, что, в свою очередь, неизбежно докажет необходимость превращения человека в орангутанга (оставшегося, впрочем, библиотекарем, а всем известно, что библиотекарь – это высшая ступень эволюции). Мы с вами могли бы предположить, какой именно участок ДНК отвечает за возникновение асбестового покрытия внутренностей драконов. Могли бы даже попытаться объяснить, как вывести черепаху длиной в десять тысяч миль.

Однако решили не делать этого по одной простой причине. Точнее, по двум причинам.

Во‑первых, это… глупо.

Глупо потому, что Плоский мир работает не на науке. Зачем же притворяться, что она там есть? Драконы выдыхают огонь вовсе не потому, что у них асбестовые легкие, а потому, что все знают: именно так всегда поступают драконы.

То, что заставляет существовать Плоский мир, куда глубже обыденной магии и сильнее скучной науки. Это – повествовательный императив, это – власть текста, играющая роль, аналогичную флогистону. Когда-то верили, что флогистон – это некая сверхтонкая материя или субстанция, позволяющая вещам гореть. В Плоском мире такой субстанцией является нарративиум. Он присутствует в импульсе каждой элементарной частицы, равно как и в каждом движении огромных облаков. Он то, что позволило им появиться на свет и заставляет существовать, принимая участие в истории Вселенной.

В Круглом мире события происходят потому, что они сами хотят произойти [1]. При таком порядке вещей желания людей не имеют значения, и Вселенная существует вовсе не затем, чтобы воплотиться в историю.

Используя магию, вы можете превратить лягушку в принцессу, в то время как с помощью науки вы превратите лягушку разве что в доктора философии, но при этом она останется все той же лягушкой.

Такова традиционная точка зрения на науку Круглого мира, от которой ускользает то, что, собственно, ее и двигает. Ведь наука – это не нечто абстрактное. Вы можете просеять сквозь сито всю Вселенную, но не найдете ни малейшего следа науки. Потому что наука – это структура, созданная и поддерживаемая на плаву людьми, а люди всегда выбирают то, что им интересно или хотя бы заслуживает их внимания. При этом очень часто они думают в повествовательной манере.

Да, нарративиум – мощнейшая штука. Нам так и хочется изобразить свои частные истории на полотне Вселенной. Когда люди впервые посмотрели на звезды, эти огромные пылающие солнца, находящиеся ужасно далеко от нас, они увидели в них быков, драконов и героев местного значения.

Как бы там ни было, эта особенность человеческого мышления не слишком влияет на содержание правил, однако определяет, какими именно правилами мы заинтересуемся в первую очередь. Ко всему прочему, все, что мы, люди, наблюдаем вокруг себя, порождено законами Вселенной, и таким образом повествовательный императив проникает и в науку. Люди вообще думают историями [2]. По крайней мере классическая наука всегда занималась тем, что раскрывала перед нами истории. Вспомним обо всех этих томах, вроде «Истории человечества», «Происхождения человека» или вот, кстати, – «Краткой истории времени».

Помимо повествований собственно о науке, Плоский мир может нам пригодиться еще вот в чем: поможет ответить на вопрос: «А что, если?..» Мы вольны использовать Плоский мир в качестве умозрительной экспериментальной площадки и представить, как развивалась бы наука, если бы Вселенная была другой. Или история науки пошла по другому пути. Таким образом, мы можем как бы взглянуть на науку со стороны.

Для ученого мысленный эксперимент – это последовательность рассуждений, ведущихся в своей собственной голове. С их помощью он может разобраться в проблеме, не прибегая к натурному эксперименту, что существенно экономит время и деньги, а кроме того – избавляет от позора в случае получения не совсем подходящих результатов. Тогда как Плоский мир придерживается более практичных взглядов: мысленный эксперимент там поставить невозможно, а если бы даже и было возможно, все равно ничего не получится. Но тот мысленный эксперимент, который имеем в виду мы, ученые проводят постоянно, часто даже не осознавая этого, причем ставить его на практике совершенно не требуется, – так и так не сработает. Множество важных вопросов, касающихся в том числе нашего понимания науки, не имеет никакого отношения к реальной Вселенной. Напротив, они показывают, что было бы, если бы Вселенная была иной.