Крылья мрака - Тильда Гир

Огромные птицы неслись строго на север, все набирая и набирая скорость, и ветер свистел в ушах священника-заклинателя, словно распевая песню победы над жалкими бескрылыми существами. Кошка-иир'ова, висевшая в когтях второй птицы, рассекавшей воздух гигантскими крыльями справа от Иеро, похоже, ничуть не была испугана новым поворотом событий. Священника это слегка удивляло, однако сейчас ему было не до чувств, испытываемых старым боевым товарищем. Он смотрел вниз, стараясь понять, куда мчат их похитительницы. Он слишком хорошо помнил то, что говорили ему и его спутникам смешные существа, жившие в лесу за Стеной: где-то далеко на севере живут Другие Люди — по слухам, замкнутые и опасные… Неужели птицы тащат его и Лэсу в страну Других?

Издали, из-за вершин уплывающих назад Апеннин, до Иеро и Лэсы доносились мысленные голоса оставшихся на земле друзей. Иеро, коротко отвечая на вопросы, основную часть своего внимания все же уделял оценке ситуации. Нельзя ли как-то вырваться из когтистых лап? Нельзя ли вынудить птиц прекратить полет и сесть среди холмов?..

— Иеро, мы спешим за вами! — Это брат Лэльдо, воспитанник эливенеров — Братства Одиннадцатой заповеди.

— Держитесь, ребята, и радуйтесь удаче — когда еще полетать доведется? — Это черный северный медведь Горм, представитель американского лесного народа.

— Да уж, пока сами крылья не отрастите — под небеса вам не попасть! — А это лорс Клоц, верный друг заклинателя Иеро, прошедший вместе со священником многие сотни и тысячи километров по дорогам американского континента.

— Мне не нравится то, что они тащат нас на север, — пожаловался Иеро. — Уж очень не по пути!

И в самом деле, отряду путешественников нужно было двигаться на юго-юго-восток, в направлении к высочайшим горам планеты, Гималаям. Впрочем, кто знает, остались ли эти горы высочайшими после того, как пять тысяч лет назад над планетой пронеслись ядерные бури? Но задумываться об этом было рано. Вот доберутся до места — и увидят.

Лэса почему-то помалкивала, хотя при обычных обстоятельствах более чем любила поговорить. Наконец это было замечено.

— Лэса, ты чего молчишь? — спросил брат Лэльдо, и в его мысленном голосе Иеро уловил чуть заметный оттенок тревоги. — Ты в порядке?

— В полном порядке, не беспокойся, — беспечным тоном ответила иир'ова. — Просто мне не нравятся свойства здешнего пространства. Что-то я в них чувствую… неправильное.

— В каком смысле неправильное? — мгновенно насторожился Лэльдо.

— Да я и сама не знаю. Неправильное — и все.

— Ну что ты нам головы морочишь? — возмутился Горм. — Как это пространство может быть неправильным?

— А ты вспомни Великое Холмистое Плато, — насмешливо передала кошка. — Когда мы тащились через виварий — разве мы шли сквозь нормальное, правильное пространство?

— Там мы шли по невидимому лабиринту, — возразил было медведь — но тут же умолк.

Всем сразу пришла в голову одна и та же мысль. А что, если и в этих краях кто-то понастроил таких же лабиринтов? Тогда путешественникам нелегко будет вырваться на свободу…

Но как бы то ни было, прямо сейчас разобраться в свойствах подозрительного пространства возможности у путешественников не было. Правда, четверо из них заподозрили, что пятый член отряда, брат Лэльдо, пожалуй, мог бы сообразить, в чем тут дело, поскольку он был не совсем землянином — половина крови, текущей в его венах и артериях, принадлежала существу инопланетному… однако поскольку сам Лэльдо помалкивал, никто не решился призвать его к ответу. Захочет — сам скажет. А нет — значит, нет.

Птицы летели на довольно большой высоте, но все же не под самыми облаками, и рассмотреть проносящиеся внизу пейзажи пленникам не составляло труда, тем более, что до вечера было еще далеко — дела в долине, где затаился инопланетный аппарат, путешественники закончили к полудню. Иеро вдруг обратил внимание на то, что гигантские серо-коричневые твари молчат. Они не издали ни звука с того самого момента, как поднялись в воздух, прихватив с собой двоих путешественников. Священник-заклинатель только теперь, когда полет длился уже около получаса, догадался предпринять попытку наладить с птицами ментальную связь.

Но ответом ему было глухое молчание. Иеро не понял даже, мыслящее существо тащит его в своих когтях, или безмозглая хищница. Он снова и снова посылал ментальные волны разных частот, но ни одна из них не вызвала отклика.

Наконец он услышал мысленный голос красавицы Лэсы, говорившей на общей волне, чтобы ее могли услышать те, кто остался в горах:

— Зря стараешься. У них очень крепкая защита.

— Ты уверена, что это именно защита? — уточнил Иеро. — Тебе не кажется, что они просто лишены разума?

— Нет, не кажется, — мысленно усмехнулась иир'ова. — Когда они на нас напали, они обменивались мыслями, и кое-что вырвалось из-за их внутреннего экрана, — видимо, в суматохе они не досмотрели. Но ты можешь не сомневаться: сейчас они нас слушают и все прекрасно понимают. И делают свои выводы.

Иеро тоже сделал необходимый вывод.

— Лэльдо, — мысленно окликнул он эливенера, вместе с лорсом и медведем спешившего за ними по земле. — Раз такое дело, таиться нечего. У тебя нет ли в запасе какого-нибудь фокуса, чтобы все-таки услышать их мысли?

Расчет, само собой, был все на то же: Лэльдо, обладая внеземной кровью, обладал заодно и массой возможностей и способностей, недоступных простым путешественникам. Тем более, что его мать, северянка из Республики Метс, была отнюдь не обычной женщиной.

— Может, фокус такой и есть, но я пока что не знаю, как его проделывать, — ответил брат Лэльдо. — Не забывай, что я совсем недавно «проснулся».

Лэльдо сказал чистую правду. Несмотря на то, что в нем было заложено очень много такого, что и не снилось обычным землянам, он пока что мог использовать лишь небольшую часть даров, доставшихся ему от родителей. Конечно, и эта малость делала его чрезвычайно сильным, однако он ощущал в глубине своего ума куда более мощные потенциалы, — только ему было неведомо, как заставить их работать. Впрочем, он не сомневался: со временем, по мере созревания, все его силы проявятся. Постепенно. Понемногу.

Вот только сейчас, сию минуту, когда двое его друзей болтались в когтях гигантских птиц, словно детские тряпичные куклы, никому не становилось легче от его уверенности.