Момент волшебства - Алан Дин Фостер

– А я считаю, что Оплод должен уйти!

Перед длинным овальным столом Кворума стоял Асмуэль-муравьед и сердито оглядывал присутствующих. Его нос и поверхность стола влажно поблескивали. В городе Квасеква все было влажным, потому что расположен он был на многочисленных островах озера Печальных жемчужин.

Острова соединялись между собой дамбами, и каждый имел своего представителя в Кворуме.

На этот раз спор разгорелся так горячо, что воздух здесь раскалился даже сильнее, чем над озером. Представители островов избирали советника по вопросам магии и волшебства.

В конце зала томился претендент на этот таинственный пост. Ему опасливо прислуживали несколько лакеев, которые явно боялись пришельца. Впрочем, пугал он не только слуг, но и некоторых членов Кворума, хотя те, конечно, ни за что бы не признались в этом публично.

Только двое из присутствующих открыто поддерживали неожиданного соискателя. Ими были Киндор и Вазвек, которые надеялись с его помощью добиться для себя преимуществ. Остальные члены Кворума глядели на сикофантов с глубоким отвращением.

Теперь к ним переметнулся и Асмуэль.

Когда муравьед сел, со своего места поднялась рысь Домурмур и бесстрастно начала:

– Я же, в свою очередь, считаю, что странник, претендующий на столь высокое положение, должен доказать, что умеет не только отравлять воздух дурным запахом.

Лапы рыси покоились на деревянной поверхности старинной столешницы, черной и блестящей, как бутыль с маслом.

Киндор тотчас бросил какое-то завуалированное оскорбление, и снова поднялся беспорядочный шум. Все успокоились только тогда, когда Трендави, подняв лапу, призвал всех к молчанию. Он не стал вставать, потому что жизненный опыт научил его быть сдержанным и не скакать ванькой-встанькой, что совсем не пристало законодателю.

Старый ящер-панголин, прищурившись, внимательно посмотрел на претендента, сидевшего в дальнем конце зала, и заговорил:

– Оплод Хитроумный почти тридцать лет был главным советником Кворума по вопросам магии и волшебства. Он вел дела искусно и мудро.

Много полезного для города и его жителей было сделано по его советам.

Тут Трендави снова поднял чешуйчатую лапу. Между собравшимися пробежал ропот одобрения. Промолчали только Киндор и Вазвек. Пришелец тоже не проронил ни слова.

Тут Трендави повернулся к одиноко сидящему претенденту, который ухмылялся про себя, словно вспоминая одному ему понятную шутку.

– Что верно, то верно: до сих пор человек по имени Маркус демонстрировал Кворуму лишь свой бойкий язык, но ничего больше.

Незнакомец встал и подошел к черному столу.

– Ну что же, друзья, коли вы отдаете должное моему языку, то позвольте мне еще раз воспользоваться им.

В это время массивная туша личного телохранителя претендента загородила входную дверь.

– Вы позволите мне подойти поближе? – приятно улыбаясь, спросил Маркус Неотвратимый (так он называл себя сам).

Рысь Домурмур невольно подумала, что для человека этот тип умеет держаться довольно обходительно, тогда как люди обычно не отличаются хорошими манерами.

Трендави кивнул. Внимание присутствующих полностью сосредоточилось на пришельце.

Маркус Неотвратимый, в свою очередь, ясно различал исходящие от членов Кворума страх, неприятие, любопытство – и открытую поддержку некоторых. Сейчас надо сосредоточиться на том, чтобы убедить колеблющихся, решил он про себя. Он может рассчитывать на троих из десяти присутствующих. Тех, кто его боится, можно не брать в расчет.

Перетянуть на свою сторону нужно, по крайней мере, еще двоих.

Пока необходимо действовать осторожно, чтобы не перепугать их до смерти. Настаивать на своем еще рано – его положение в Квасекве очень непрочно. Несмотря на все могущество, Маркус не хотел иметь дело с объединившимися противниками. Лучше расположить в свою пользу большинство.

– Я пришел сюда из далекой земли. Страна, откуда я родом, удивительнее, чем вы способны себе представить.

– Да, так ты рассказываешь, – опять вступила Домурмур, которая стала кем-то вроде лидера оппозиции. – Но твоим речам трудно поверить.

– Однако они подтверждаются моим присутствием здесь, не так ли?

– Вот уж совсем необязательно, – возразила Ньюмадин, кокетливо оглаживая усы. Одно ушко у нее переломилось посередине и наклонилось вперед, что считалось у кроликов признаком красоты.

Маркус отвернулся на секунду и прокашлялся. Ему совсем не хотелось кашлять, но нужно было скрыть выражение, невольно промелькнувшее на лице. Дело в том, что он ненавидел, когда его называли лжецом.

Успокоившись, претендент снова повернулся к аудитории. Он не стал отвечать на реплику Ньюмадин, но дал себе слово как следует ее запомнить. Да, он ее не забудет, потому что Маркус Неотвратимый никогда не забывает врагов.

– А в чем дело?

Обезьяна-ревун по имени Каскоум только пожал плечами.

– В твоем облике и поведении нет ничего особенно примечательного. В Квасекве обитает множество человеческих особей. Здесь спокойно живут бок о бок самые разнообразные существа. По соседству с нами есть земли с довольно большими человеческими популяциями. Так что твое обличье ничего не доказывает.

Маркус подошел к столу и с удовольствием заметил, как сидевшие поблизости со страхом отшатнулись.

– Но я не просто человек из обычных смертных. Я волшебник, знаменитый волшебник по имени Маркус Неотвратимый. Не вам судить о моем могуществе, ибо вы не в состоянии понять всю глубину моих возможностей и вообразить размах моих талантов.

– А также поверить в такое вранье, – шепнула Домурмур прелестной Ньюмадин.

Трендави прочистил горло и снова заговорил, вдумчиво и, как ему казалось, беспристрастно.

– Видно, ты высоко ценишь свои возможности, раз без колебаний явился сюда, на Кворум, чтобы бросить вызов Оплоду, чья преданность и талант не вызывают сомнений. Обычай требует, чтобы претендент прежде показал себя в подмастерьях. Я объясняю причину твоего поведения скорее смелостью характера, чем невежеством ума. А вот что думает об этом Оплод, будет видно.

Тут говорящий кивнул на саламандра, который сидел в кресле советника справа от Трендави.

Красно-оранжевые пятна украшали спину Оплода. На нем было одеяние, слегка напоминающее плащ, все в свободных широких складках. Саламандры не могут носить облегающей одежды из-за липкого вещества, выделяемого кожным покровом, к которому пристает любая ткань. Длинный хвост Оплода нервно подергивался. Ему совсем не нравилось то, что рассказывали о Маркусе Неотвратимом. То, что он видел собственными глазами, нравилось ему еще меньше. Однако саламандр помалкивал, как этого требовал этикет. Конечно, его мнение никто и не собирался принимать как руководство к действию. Выбор главного советника по делам магии и волшебства всегда был делом сугубо практическим. Когда придет его черед, у него будет возможность высказаться. Поэтому Оплод сидел спокойно, стараясь не принимать участия в дискуссиях и одновременно не забывая следить за своим хвостом.