Мефодий Буслаев. Свиток желаний - Дмитрий Емец

Москва еще не успела остыть после жаркого и душногоиюньского дня. Солнце, запыхавшись, лежало на крышах и отдувалось, однако усамой земли уже бродили смутные вечерние тени. Водосточная труба, к которойДафна походя прикоснулась ладонью, была обжигающе горячей. Даф поморщилась.Стараясь ничем не выделяться среди обычных людей, она не так давноотрегулировала свой болевой порог, сделав его, как у лопухоидов, и теперь неуставала удивляться новым ощущениям, постоянно делая какое-нибудь новоеоткрытие.

Например, выпив в задумчивости кипящей воды, можно согретьсяна всю оставшуюся жизнь. Новая обувь причиняет массу неудобств. Прикушенныйкончик языка болит целую неделю. Если сразу после чая приняться за мороженое –зубы начинают ныть, а эмаль трескается, как древние скалы. Романтично побегавпо лужам босиком, легко поймать ступней зазубренное донышко бутылки. В общем,не жизнь у лопухоидов, а сплошные ограничения. Столько всякой ерунды приходитсяпомнить!

Лавируя между прохожими, Даф продолжала свою прогулку, неимевшую ни определенной цели, ни маршрута. В доме № 13 по Большой Дмитровке вэтот час принимали отчеты суккубов и комиссионеров. Арей вежливо попросил Дафкуда-нибудь сгинуть и не распугивать нервный темный народец своей светлойсущностью и торчащей из рюкзака флейтой. Даф и сама рада была уйти.Пришибленные пластилиновые физиономии мало вдохновляли ее на продолжениезнакомства и вообще на созидательный труд.

Адский котик Депресняк, сидевший у Дафны на плече, неоставлял попыток избавиться от комбинезона. Это был черный кожаный комбинезон,весь в заклепках и «молниях». Даф приобрела его в магазине «Зооприкол».Комбинезон скрывал крылья, которые даже теперь вздувались под ним двумябуграми. Кроме того, Даф не удержалась и, хихикая, купила коту миниатюрныйстрогий ошейник – кожаный с блестящими длинными шипами, которые выступали,правда, не изнутри, как это бывает у серьезных ошейников, а снаружи. К ошейникуДепресняк отнесся еще ничего, терпимо – всего только часик с истошным оромпокатался по полу, пытаясь содрать его задними лапами.

Даф проскочила Калошин переулок, перешла Кривоарбатский, каквдруг в Плотниковом переулке дорогу ей преградил черный лимузин невиданнойдлины. Эх, что это был за лимузин! С литыми дисками, с табуном коней подкапотом, сверкающий и восковито блестящий, несмотря на крапины грязи на дверяхи крыльях.

Даф остановилась, терпеливо ожидая, пока лимузин проедет.Однако он не двигался, занимая переулок почти во всю ширину. Пожав плечами,Дафна хотела протиснуться между ним и стеной дома, но автомобиль резко сдал назади, почти уперевшись в дом бампером, снова преградил ей путь. Сквозьтонированные стекла Дафна не могла рассмотреть, кто сидит в машине. Правда, ейказалось, что она различает огонек сигареты, ало тлеющий, как яростный глазциклопа.

Депресняк на плече Даф перестал сражаться с комбинезоном инасторожился. Хвост кота начал опасно подрагивать. Спина выгнулась. Депреснякзашипел, вцепившись в плечо когтями и щеря мелкие треугольные зубы.Одновременно Даф на телепатическом уровне ощутила исходящие от кота волныярости и страха. Ярость – ладно. Депресняк, обладавший характером милым иприятным, как сам Тартар, то и дело выходил из себя и бросался на всех безисключения собак, будь они размером хоть с моську имени дяди Баскервилля. Новот страх… Это было что-то новое. Даже оживающих каменных грифонов в Эдемскомсаду Депресняк не особенно боялся. Даф не на шутку встревожилась. Ее котобладал сногсшибательной интуицией, и то, что он кого-то или чего-то боялся,было дурным знаком.

Рука Даф скользнула к флейте и извлекла ее из рюкзака.Однако, прежде чем принимать какие-то меры, стоило определиться, с чем именноона столкнулась. Она сосредоточилась, чуть прищурилась и посмотрела на лимузинистинным зрением. Никакой магии она не обнаружила и успокоилась было, решив,что имеет дело с обычным, прихрамывающим на все гормоны лопухоидом из тех, скоторыми нет-нет да, увы, приходится столкнуться каждой красивой девчонке. Ноэто успокоение длилось всего лишь миг. Внезапно сердце Дафны запрыгало наадреналиновой резинке. Желудок сжался. Длинные, не подчиняющиеся законамгравитации волосы поседеть не поседели, но вздыбились, вызвав у нездоровойчасти общественности сложную, близкую к галлюцинации ассоциацию с грознойтибидохской волшебницей Горгоновой М.

Случилось это в миг, когда Даф поняла, что не обнаружилавнутри лимузина не только магии, но и вообще НИЧЕГО.

Обычное пространство, когда на него смотришь истиннымзрением, никогда не бывает незаполненным. Пустоты в мире не может существоватьпо определению. Даже если в нем отсутствует магия, есть сотни других слабыхэнергий и течений, которые окрашивают пространство подобно фону в акварели.Каждая вещь имеет свою суть, и эти сути постоянно воздействуют друг на друга.Так, две одинаковых шариковые ручки – одной из которых, скажем, был написандонос, а другой открытка любимой бабушке, – две совершенно разные ручки смагической точки зрения. Лопухоид легко их перепутает, а страж света или мраканикогда. И атомы тут совершенно ни при чем.

Однако в данном случае внутреннее зрение не показывалоничего. Все было затерто. Лимузин был никакой. Не хороший и не плохой. Онсловно и не ездил никогда по улицам, распугивая кошек и прохожих. На нем неотпечатывались ничьи мысли, которые должны были хотя бы вскользь его коснуться.И одновременно он был очень правильный, зализанный и идеальный. Ощущениесоздавалось такое, что внутри лимузина зияет компактная черная дыра, аккуратностянутая розовенькими капроновыми нитками.