Меч Господень - Эдуард Байков

Руслану Быкову шел тридцать первый год. Первые шестнадцать из них он, как и все, потратил на детские шалости в родительском доме и родном дворе, затем на обучение в школе-двенадцатилетке, а потом… потом он безуспешно пытался поступить на историко-географический факультет одного из столичных вузов, но не прошел по конкурсу – не хватило каких-то парочки баллов.

Вместо студенческой скамьи пришлось усесться за баранку боевой машины пехоты. Ему повезло: после учебки, вместо банальных мотострелковых частей, где учили военному делу из рук вон плохо, а еще хреновее кормили и одевали, он попал в спецподразделение внутренних войск. Снабжение там было на высоте, государству в лице правящего класса были нужны все новые и новые подпорки в лице цепных псов и волкодавов всех мастей. Спецназ ВВ готовили в большей степени для подавления бунтов и восстаний. Впрочем, учили много чему.

Оттарабанив два года и отказавшись от заманчивого предложения остаться по контракту, Быков вышел оттуда закаленным и физически, и морально. По сути, из него как из сырой болванки изготовили матерого вояку и профессионального убийцу. Но он сам прокладывал жизненный путь и видел его совсем иным. Хотя, правильно говорят: от судьбы не уйдешь, и от сумы, как и от тюрьмы не зарекайся…

Он вернулся домой, месяц погостил у матери на Урале, а потом собрал манатки и уехал в столицу – штурмовать университетские крепости. Он поступил, но не туда, куда стремился до службы. На философский факультет – неожиданно для себя и своих близких. И окончил его – с отличием защитив диплом. А затем так же успешно кончил аспирантуру и под руководством светилы отечественной философии профессора Жилина защитил кандидатскую диссертацию – само собой, тоже успешно.

Тут и разразилась катастрофа. Не над Быковым – над всей страной. За прошедшие с начала нового тысячелетия тридцать лет экономические кризисы – как мировые, так и вторившие им чисто российские – повторялись неоднократно. Вроде все уже потихоньку привыкли к ним – а что тут такого, люди выживают и в куда более дерьмовых условиях. Но этот был необычайно сильным. Он потряс экономику страны, а затем вверг ее в долгую стагнацию. А глухой ропот народа грозил перейти в нечто более страшное – как и все на Руси.

Руслан помнил, как они с товарищами сидели возле телемонитора и смотрели онлайн-передачу из Кремля. Прежний Президент с понурым видом передавал все полномочия новому избраннику – лидеру оппозиции. Быкову тогда почему-то подумалось, что это ненадолго. Он так и сказал, на что друзья хором воскликнули: типун тебе на язык! Ибо связывали с новым главой государства последние надежды на хоть какую-то стабильность в жизненной чехарде. Увы, их приятель-провидец оказался прав.

Впрочем, до этого еще оставался год.

Быков остался на кафедре философии религии – старшим преподавателем и одновременно ассистентом профессора. О его учителе в научной среде ходили легенды.

Вскоре крупнейший специалист по истории и философии религии, известный общественный деятель, депутат Думы профессор Богдан Жилин стал самым близким другом и наставником Быкова.

Работая под руководством Жилина, молодой ученый с его помощью выбирал, осмыслял и приводил в порядок все то самое важное и ценное из многочисленных источников знаний, что впоследствии оформилось в цельное учение. Постепенно в сознании Быкова вырисовывалась все более полная картина бытия, как некое откровение Сверхразума. Наука соприкоснулась с мистикой.

К ним примкнули и другие талантливые ученики. И тут случилась трагедия.