Я - Богиня - Наталья Кошка

— Лара! Вот это отпуск! — визжала от счастья моя лучшая подружка.

Выйдя из аэропорта, мы остолбенели на миг: вид завораживал. Раскидистые пальмы, широкие дороги, такие гладкие, будто их проложили только что, перед нашим приездом. Мимо нас прогуливались симпатичные мужчины-иностранцы, женщины красовались в ярких нарядах и широкополых шляпах.

Две недели, проведенные в этом шикарном месте, пролетели, как одно мгновение. И вот, загорелые и отдохнувшие, полные самых положительных впечатлений, мы готовились к отлету. Нас ждала родная Москва и суровые январские температуры.

Объявили старт, и мы плавно оторвались от земли. Салон аплодировал пилотам, и мы с Катюхой в том числе. После часа полета нас стало потрушивать, но стюардессы, мило улыбаясь, успокаивали — турбулентность.

Когда и через пятнадцать минут болтанка не прошла, пассажиры запаниковали. А потом все смешалось в кашу. Громкие приказы: пристегнуться, голову опустить ниже, к коленям. Общее смятение и крики. Самолет терял высоту, заваливаясь носом к земле.

Помню свою последнюю мысль: «Господи, неужели это конец? Я не хочу умирать!»

И темнота…

Странно, но в голове стало пусто и ясно одновременно. Ни боли, ни ужаса, ни-че-го! Интересно, это уже загробная жизнь или нет?

Я решила приоткрыть глаза, так как все еще была способна осознанно двигаться и говорить. Открыла глаз, открыла второй и охнула.

— Твою ж мать!

— Не стоит, Лара, поминать мою мать, это грубо.

Пока я пыталась переварить слова незнакомого мужчины, он, тем временем, принялся разглагольствовать.

— Обидно, наверное, умереть в расцвете лет? — закинул удочку и ждет, что клюну. Ну я и клюнула.

— А я что — умерла?

— Конечно! Самолет всё, тю-тю, грохнулся. И все умерли.

— И Катька? — в носу противно защипало от этой мысли. Она мне как сестра, которой у меня никогда не было.

— Ага, — равнодушно ответил мужик, — и тебя больше нет.

— Но я не согласна! Я не хочу так! Это не честно! — даже ногой топнула, и все-таки расплакалась. Некрасиво так, хлюпая носом.

— Лара, ну что ты, в самом деле! — мужик щелкнул пальцами, и в моих руках оказалась пачка салфеток. Я постаралась унять истерику, но это было не так-то просто. Не каждый день умираешь.

— Спасибо, — громко высморкалась в салфетку и мне даже чуточку полегчало. — А вы кто?

— Я? — мужик ухмыльнулся, — я есмь Альфа и Омега, Начало и Конец, Первый и Последний, ну и так далее, — он сделал небрежный пас рукой, мол, да-да, это все я.

— Бог? — в горле как-то резко стало сухо. И я впервые взглянула на мужчину внимательнее. Обычный такой мужик, около сорока пяти лет на вид. Мимо такого пройдешь в торговом центре и не заметишь.

— Лара, ну ты хоть из приличия фильтруй мысли. Мне, знаешь ли, даже обидно слегка.

— Простите,… наверное, — второе слово шепотом добавила, так как во мне проснулся скептик. Ну какой из этого чудика Боженька? Ни рожи, ни кожи. Тьфу, прости, Господи!

— А так? — коварно спросил он и начал меняться. И вот, передо мной стоит Иисус Христос. Такой, каким его изображают на иконах. Чистый взгляд, волосы до плеч, на ладонях дыры от гвоздей, на голове — терновый венец.

— Или так?

И он сменяет один облик на другой за долю секунды. Уменьшается в росте, и вот — он Кришна. Очаровательный улыбающийся мальчуган с дудочкой в руках. Босоногий, четверорукий. И опять будто слайд сменили: тело увеличилось в разы, на голове завились рога, кожа приобрела землистый цвет. Лицо вытянулось, превратившись в хищную пасть.

— Дьявол? — мой сиплый фальцет перебил поистине дьявольский хохот.

— Кто угодно, милая, кто угодно! Это все я. Любая фантазия и любое воплощение. Но этот образ мне привычнее, — секунда, и снова он — обычный мужчина.

Я вытерла вспотевшие ладошки об себя.

— Простите! — все, что смогла проблеять по итогу. Уж больно зрелищным вышло перевоплощение.

— Чего уж там, — махнул рукой Бог, — я же — Всепрощающий!

Его манеры и словечки сбивали с толку. Вот только что мне было страшно, и тут же отпустило. Ну как можно бояться такого мужичка?

Бог усмехнулся, в очередной раз прочитав мои мысли. А мне стало неловко, но не извиняться же опять.

— Итак, Лара. Раз мы закончили с расшаркиванием и познакомились, хочу спросить — ты там серьезно плакалась или как? — заметив мой непонимающий взгляд, он пояснил. — Не хочу умирать и все в таком духе, — и заломил бровь в ожидании ответа.

— Конечно, серьезно, — я тут же ухватилась за призрачный шанс остаться в живых. — А можно, еще и Катьку оживить?

— Лара, ты не на базаре, и торговаться со мной бессмысленно, — не знаю, что он там сделал, но от его голоса натурально стали подгибаться колени и захотелось пасть ниц.

— Прости, перестарался с божественностью, — Бог принялся ходить туда-сюда, рассуждая вслух. — Я, собственно, к тебе с просьбой. Или встречным предложением, да, назовем это так. Ты будешь жить, но в другом мире. А еще, поможешь мне кое с чем.

— Другой мир? — вяло переспросила, так как количество впечатлений просто зашкаливало для одной бедненькой меня.

— Ага, — по-мальчишески тряхнул головой Бог, — классный такой мир. Потенциал — огого! Правда, еще совсем зеленый. Но там круто, пожалуй, даже лучше, чем на Земле.

— Чем же? — больше из вежливости, чем любопытства поинтересовалась.

Но Бог, кажется, не слышал меня. Он унесся мыслями куда-то далеко, в такие дали, что мне и не снилось. Потом очнулся, вспомнив о моем существовании.

— Короче, ты там будешь за главную. Типа местного божества. Все тебя будут любить, холить, бояться. А ты — управлять, карать, награждать. С моего разрешения, конечно. Остальное — детали. Ну как, согласна?

— Не хочу обидеть Вашу Божественность, но…, - замялась, не зная, как отказать. — Не хочу я в другой мир. Хочу домой, к родителям.

— А выбора у тебя и нет, — жестко отказал Бог, — либо бесславная смерть, либо сотрудничество с Богом. Что выбираешь, дочь моя? — он в очередной раз сменил облик, воплотившись в образе великого и доброго Бога-Отца. Белоснежная тога спускалась фалдами на землю, закрывая ноги. Сияние слепило, Бог величественно покачивался в воздухе, зависнув в нескольких метрах надо мной. И все еще ждал моего ответа. А мне стало ужасно страшно.

— Я согласна, — выдохнула, зажмуриваясь от ослепляющего света и божественной силы. Она давила, пригибала, скручивала желудок в узел. Сразу захотелось стать маленькой мышкой и юркнуть в норку. Типа, оп — и в домике! Но я была на виду, совсем одна, под властью всесильного Бога.