Последняя из своего рода. Том 2 - Валерия Веденеева

Мы вернулись в столицу…

Или правильнее сказать — бывшую столицу?

Дракон слишком ненавидел Алм–Тирен, чтобы позволить ему вновь называться сердцем королевства, но город на роль новой столицы он еще не выбрал.

Мервин не рассказывал мне подробностей своего общения с Каросом, но по его немногим обмолвкам я поняла: Дракон был не слишком доволен своим наместником. Я не расспрашивала — казалось, будто вопросами я могла нарушить некий невидимый баланс, и тогда случится страшное.

Глубоко в душе сидело ощущение неправильности происходящего, его незаконченности. Дракон сказал, что Дух Бездны действительно освободил меня. Но отчего тогда я просыпалась с бешено колотящимся сердцем, помня обрывки снов про непостижимых, невероятно могущественных существ? В моем разуме они высились словно мрачные колоссы, бессмертные полубоги…

Дракон знал многое про Духов, но не делился ни с Мервином, ни, тем более, со мной. Как получилось, что он точно назвал дату моего пробуждения? Таирт сказал, что именно Карос велел отнести меня в тот день из замка, где я пролежала больше месяца, на простор. Велел, но не объяснил причину. Мервин предположил, что это могло быть связано с восстановлением моей магии, что открытое небо было необходимо для пробужденного сознания…

* * *

Мы ехали по развалинам улиц. С двух сторон — оплавленный в застывшую лаву камень домов, черная копоть…

В этом городе, в его ныне разрушенном королевском дворце я родилась и выросла, в его роскошных парках — теперь сожженных дотла — провела беззаботное детство. Эти страшные черные руины были моим погибшим домом…

Я оглянулась. Из эль–туань здесь были только я и Мервин, все остальные в процессии — выходцы из Сдвоенного мира, оборотни и вампиры. Оборотни в человеческом обличии не казались страшными, но дикие вампиры — с восковой бледностью лиц и алыми, будто кровоточащая рана, губам, — пугали.

Во главе кавалькады ехал Карос. Дракон не носил доспехи — его магическая защита была совершенна, ничто враждебное не сумело бы проскользнуть сквозь нее. А еще — с тех пор, как, после пробуждения, я впервые увидела его, в магии Дракона мне постоянно чудилось нечто знакомое — еще один штрих к общей неправильности мира.

— Зачем Дракон велел мне прибыть сюда? — шепотом спросила я у Мервина.

— Не думай, будто я допущен к его мыслям, — негромко ответил таирт.

Мы пересекли то, что когда–то было центром столицы, и углубились в извилистые улочки, где дома нависали над головами, почти закрывая небо. Эта часть города пострадала меньше, некоторые здания стояли совсем целые, лишь присыпанные пеплом от большого пожара. Все дальше и дальше, и только Дракон знал, куда мы едем.

Вот, наконец, и пункт назначения — дом в три высоких этажа, с узкими стрельчатыми окнами, построенный из серого камня. Обычный дом, ничем не отличающийся от остальных. Внутрь зашли только мы трое: Карос, я и Мервин; брать еще кого–то из сопровождения Дракон не посчитал нужным.

Впечатление дом производил гнетущее: на стенах темные от времени, кое–где протертые до дыр драпировки, неровный потолок из покосившихся, почерневших от времени досок. Мы сворачивали во все новые переходы, пару раз прошли сквозь просторные комнаты, вся мебель в которых носила печать давнего запустения. И никаких признаков существования прислуги.

Еще один длинный мрачный коридор. По наклону пола мне стало понятно, что спускаемся вниз. Дракон шел впереди, но вот его шаги замедлились. Высокая, в два человеческих роста, дверь, открылась легко, без малейшего скрипа, выпустив в темный коридор сноп яркого света. Карос вошел первым. Я увидела, как он склоняет голову в приветствии обитателю покоев. Затем Дракон обернулся и жестом велел приблизиться мне.

Комната была невелика, овальной формы, со сглаженными углами, и без окон. Источником света были ее стены, сияющие сами по себе. И все в этой комнате было призрачно белым. Настолько белым, что моим глазам стало больно.

В центре комнаты стояло кресло, больше похожее на трон; на нем, положив на подлокотники худые старческие руки, сидел… человек? Эль–туань? Оборотень? Я могла сказать только то, что он был стар, очень стар и слеп — за белесыми бельмами уже невозможно было определить природный цвет глаз.

Седая голова повернулась ко мне, чуть шевельнулись бескровные губы, хриплый старческий голос спросил:

— Это она?

— Да, тэрайи, — ответил Карос, и в голосе его прозвучало искреннее почтение. — Я привел последнюю из рода Шоралл.

Невидящие глаза посмотрели на меня, высохшая рука поднялась.

— Подойди, — голос слепца прозвучал равнодушно. Мне сделалось не по себе, но и ослушаться показалось немыслимым. Старец коснулся моего лица пальцами, обтянутыми пергаментной кожей. Прикосновения были легкими и почти неощутимы, но только благодаря усилию воли я сумела их вынести — словно бы по моей коже скользнуло тело змеи.

— Я был прав, тэрайи? — спросил Дракон.

— Да, — прошептал старик, и его рука безжизненно упала на подлокотник. — Все верно. А теперь пусть уйдет.

— Ступай, — кивнул мне Карос, и я торопливо развернулась к выходу. Чем скорее я покину это место, тем лучше!

В коридоре Мервин, так и не вошедший в белую комнату, обнял меня, и только тогда я поняла, что меня трясет.

Мы молча прошли по темному переходу, и лишь когда я уверилась, что мой голос не донесется до нежеланных слушателей, то спросила:

— Кто этот старик? Что они хотели от меня?

Мервин лишь молча покачал головой. Не знал, или просто не хотел говорить? Я поежилась, не настаивая на ответе. Пусть. Ускорила шаг — лишь бы уйти дальше от этого страшного старика. Его прикосновение вызвало во мне и страх, и омерзение, и тошноту, и что–то еще, что невозможно было описать словами. Словно он оторвал частицу моей души.

Потом несколько часов мы ждали у входа. Когда Карос вышел, солнце уже клонилось к закату.

— Возвращайтесь в Нейгес, — велел Дракон Мервину. Голос Кароса звучал мрачно, его глаза, обычно синие, казались такими же черными, как у таирта. — Проверь серединные потоки, потом запечатай Источник. Похоже, все пойдет именно так, как я говорил. А ты, — он развернулся ко мне, и я невольно отступила на шаг, — ты, принцесса, постарайся сделать так, чтобы я не пожалел о том, что сохранил тебе жизнь.

Я торопливо кивнула, не решаясь хоть что–то сказать. Что бы там ни рассказывал Мервин, но Дракон, сдувающий с меня пушинки, — это вещь в реальности неосуществимая. Лучшее, что я могла сделать — это позволить Каросу вообще забыть о моем существовании. Убедить в его в моей абсолютной безвредности. По идее, легкая задача, поскольку я и в самом деле не представляла для Дракона никакой опасности.