Кая. Полукровка - Анна Бегун

Агата всегда врывалась без стука, чем вызывала желание открутить ей голову прямо здесь и сейчас. Благо, я сдерживалась, и по сей день она ходит с головой на плечах, всё так же безапелляционно появляясь на моём пороге.

– Кая! – торжественно заявила она, замерев с самым загадочным выражением лица. – Отныне ты в девках ходить не будешь!

Я поперхнулась горячим чаем из листьев мяты и смородины. Олеша, моя помощница, подсунула мне под руку сухое полотенце, которым я сначала промакнула своё платье, а потом уже протёрла стол.

– Чего? – спросила я неожиданно высоким голосом и прокашлялась. – С каких это пор меня в девки записали?

– А, ты про Дина? – она прошла к столу и деловито подцепила ближайший блинчик. Оле их готовит просто чудесно: тонкие, ажурные, со сливочным привкусом. – Его можно не считать, это было в прошлой жизни. А в новой ты – девственница!

Я прикрыла лицо ладонью и спросила из-под неё:

– Какой такой новой жизни?

– Ведьмовской же! – ответила Агата с набитым ртом. Потом попыталась проглотить весь блин целиком, не вышло. она запила его полной (моей!) чашкой чая, постучала по груди и, наконец, продолжила, невзирая на наши скептичные лица. – С тех пор, как в ведьмы заделалась, ты же парней стороной обходишь. Даже приезжих. Наши-то ладно – дураки одни, – но среди гостей порой бывают и интересные варианты.

– Ты так говоришь, будто мне не девятнадцать, а все сорок, и это мой последний шанс.

Агата помотала головой, села на соседнее кресло и, близко наклонившись, словно не хотела, чтобы Оле её слышала, понизила голос:

– Такой – может и последний. Там маг. Ма-аг.

Я медленно подняла бровь, задумчиво уставившись на Оле, которая со вздохом встала из-за стола и пошла в погреб. За сметаной, наверное. Видимо, решила, что разговор таки не для её ушей.

– А это уже аргумент, – проговорила я, откладывая недоеденный блин. Аппетит куда-то сразу пропал. – И что он? Старый?

– Да наоборот же! Ещё из училища не вышел! Приехал к нам, чтобы собрать информацию для... это... как его... работы какой-то. Курсной... Курсячной... Не помню я, у него спроси, чего пристала!

Откинувшись на спинку стула и не обращая внимания на несправедливые обвинения, я почесала затылок. Молоденький – это плохо, знаний у него мало... но хоть что-то! По крайней мере, можно попримеряться, что я могу сделать. С тех пор, как я оказалась привязана к этой глухой деревне постом ведьмы, у меня не было ни единой возможности приблизиться к своей мечте. Давней, уже почти забытой, потерявшей всякую надежду, но всё-таки – мечте.

Магия в этом мире появилась совсем недавно. Может, лет пятьдесят назад, не больше, и с тех пор женщин к этому делу не подпускали, словно мы не люди вовсе. Но с самого детства я читала книги о магах, подсматривала за ними из-за угла и ходила по пятам за гостившими у бабули заезжими магами. Откуда у неё водились такие знакомства (здесь-то, в Молотушках!) – ума не приложу, но вплоть до её смерти подобные гости встречались. С тех пор прошло три года, и вот первый заезжий маг! Кто знает, когда будет следующий? Может статься, что и никогда. Что ж, если не получится поступить в магическое училище, нужно выудить знания напрямую – от живого мага!

– И что же? – усмехнулась я. – Причём тут плавающий уровень моей девственности?

Агата заговорщически улыбнулась и, услышав шаги поднимающейся из подпола Оле, снова понизила голос:

– А как ещё ты собираешься вытягивать из него тайны мироздания?

***

В Делянке, деревне, где жила Агата, меня знали не хуже, чем в Молотушках. Но если дома ко мне привыкли и ценили мою помощь, то здесь, завидев издалека чужую ведьму, все тут же вспоминали о срочных делах и сворачивали в первый попавшийся двор. Так что идти мне приходилось по тихим пустынным дорогам в опускающихся сумерках. Жутковато немного. Но терпеть до утра не было никаких сил.

Агата встретила меня у ворот в назначенный час, и сразу повела в центр деревни.

– Этот маг, его зовут Майк, живёт сейчас у Индюка, – вещала она, подпрыгивая на ходу. Откуда у неё столько сил на ночь глядя? – Говорят, его прислали из столицы и неплохо заплатили, чтобы все прыгали вокруг на цыпочках и оказывали содействие его работе. Индюк в восторге, и с тех пор, как Майк приехал, ни разу ни на кого не наорал, представляешь?

Индюком мы называем местного старосту, одного на все три соседние деревушки. Он ходит вразвалочку, неся своё пузо, словно мешок с картошкой, и в любой непонятной ситуации начинает голосить, срываясь на фальцет. Забавный мужик, хоть и достаёт всех своими придирками.

– Оказали содействие! Это ты от него таких слов нахваталась? – усмехнулась я и тут же поинтересовалась: – Что он тут делает?

– Не знаю, – Агата уже почти бежала вприпрыжку, и мне пришлось ускорить шаг. – Он постоянно ходит с какой-то книжкой. Сколько раз я его ни встречала, он от неё вообще не отрывался.

– Неужели он не мог почитать у себя в Столице? – я недоумённо вскинула брови.

– Так и я о том же! – воскликнула Агата, поворачивая за угол. Потом резко остановилась и, развернувшись ко мне, приложила палец к губам. – Почти пришли. Если нам повезло, он должен быть во дворе.

Мы молча проскользнули к соседнему дому. Агата, как кошка, залезла на кучу брёвен, сваленных у забора, заглянула поверх него во двор и радостно замахала мне рукой, призывая подняться. Я подхватила концы длинного ведьмовского плаща, завязала их у себя за шеей, скинула капюшон и полезла следом за подругой.

– Предупреждать же надо, а если бы я в юбке была? – проворчала я, устраиваясь рядом. Но Агата только отмахнулась и жестом велела мне посмотреть через забор.

Боковую стену дома мерил шагами долговязый парень с растрепанными чёрными волосами. Одет он был по-столичному: поверх узких штанов надета приталенная рубашка с широкими рукавами, но, в отличие от деревенских, на пуговицах. На ногах сапоги из тонкой кожи, а на носу – узкие прямоугольные очки в тонкой оправе. Он отрывисто шагал туда сюда, ссутулившись над книгой, которую подносил очень близко к лицу. Зачем, спрашивается, очки тогда носить? Губы его беззвучно шевелились, а пальцем правой руки он быстро и будто бы хаотично водил по странице.

– И что он, всё время так? – шёпотом спросила я, кивая на парня.

– Ага, – покивала Агата, не отрывая от него взгляда. – С перерывами на еду и сон. Как он может ходить в такой одежде? Это же неудобно!

– Не представляю, – протянула я. – Но в Столице все так ходят, насколько я помню.

Агата удивлённо посмотрела на меня, вынесла вердикт: