Оникс и слоновая кость - Минди Арнетт

ОСТАТЬСЯ В ТЕМНОТЕ ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ ЗНАЧИЛО УМЕРЕТЬ.

На земли Инея опускалась ночь. Кейт Брайтон подгоняла усталого коня. Тот с трудом переставлял ноги, громко всхрапывал, его бока и шея покрылись пеной. Однако передохнуть или хотя бы сбавить ход было нельзя. Требовалось во что бы то ни стало добраться до города прежде, чем закроют ворота.

«Далеко еще?..» – наверное, уже в сотый раз подумала Кейт, но Фархольда по-прежнему видно не было. Дорога петляла между холмами, заслонявшими обзор. Тени становились все глубже и сумрачнее. Горецвет, волнами стекавший по склонам, складывал свои лепестки. Луна с бледным серебристым нимбом выглянула из-за восточной гряды, подобно недреманному оку на синеватом лике неба.

– Давай же, Пип, – прошептала Кейт и тяжело привстала в стременах.

После нескольких часов, проведенных в седле, бедра горели. Заслышав свое имя, Пип насторожил изящные уши, но шагу не прибавил. Мерин даже не устал – он совершенно выбился из сил. Кейт чувствовала его боль безо всякой магии, видя, как сгибается лошадиная шея и грузно ступает левая передняя нога. Когда же Кейт пускала в ход магию, боль будто становилась ее собственной и она ощущала горячую пульсацию, поднимавшуюся от копыта. После долгого пути крошечная трещинка грозила превратиться в настоящий перелом.

Сердце сжалось. Если кость сломается… Кейт одернула себя, не позволяя мысли пустить корни.

Избавиться от угрызений совести было сложнее. Ну что стоило задержаться в почтовой башне, где они ночевали на обратном пути из Марареда, в пятидесяти милях к востоку? Наверняка приехал бы другой почтарь и помог ей. Правила поиска пропавших гонцов у Королевской почтовой службы Инея исполнялись строго. Чаще всего их убивали ночные дрейки, выходившие на охоту после заката. Твари, хозяйничавшие в этих землях с наступлением темноты, пожирали всех всадников и их коней, которых им удавалось настигнуть. Спастись можно было лишь за крепкими городскими стенами, волшебными барьерами из страж-камней или в почтовых башнях.

Кейт не заметила травмы мерина. Пип, хотя и изнуренный вчерашней ездой, покинул башню довольно бодрым. А потом, на полпути к Фархольду, – бац! – и здоровую вроде бы ногу точно огнем ожгло. Кейт сразу же спешилась и наложила повязку из тряпок, лежавших в седельной сумке. Она хотела остановиться, боясь, как бы коню не стало хуже, но надо было ехать дальше. Она позволила себе лишь немного придержать Пипа, чтобы поберечь его ногу. Промедление стало очередной ошибкой, за которую теперь она расплачивалась отчаянной скачкой наперегонки с наступавшей темнотой. Если бы Кейт только могла придержать солнце, как своего коня… Однако такое деяние по силам лишь Каро, а бог неба вряд ли снизойдет к ее мольбе.

– Мы почти у цели, – сказала Кейт, пытаясь донести до Пипа сложную мысль.

Ее дар позволял ей проникать в умы животных, даже повелевать ими, но добиться от них понимания было непросто. Лошади думают не словами и идеями, а образами и ощущениями, и «говорить» на их языке куда сложнее.

Тем не менее на мгновение Кейт почувствовала, будто Пип приободрился. Аллюр сделался легче, голова приподнялась. Дорога поползла вверх, и мерин перешел с галопа на рысь. Кейт едва сдерживалась, чтобы не начать его понукать. Впереди все еще розовел мазок закатного света, а Пипу нужно было перевести дух. Оставалось надеяться, что до Фархольда действительно рукой подать. Сейчас, должно быть, они находились в холмах, подпиравших город с востока, в полутора часах езды. Однако Кейт проезжала этим путем лишь однажды и могла ошибаться. Длинный, напряженный мараредский маршрут предназначался для опытных курьеров, а Кейт прослужила в фархольдских почтарях только три года.

И все же чутье не подвело. Едва они взобрались на вершину холма, как показалась зубчатая каменная стена. До города оставалось около мили. На фоне сгущающейся мглы ярко, будто звезды, светились страж-камни в амбразурах. Магия, таившаяся внутри каждого камня, служила единственной цели: отгонять стаи ночных дрейков. Никто не знал, из каких нор вылезали эти твари, но появлялись они всегда уже с темнотой и бесчинствовали до самой зари.

По обеим сторонам дороги, от подножья холмов до городских стен, тянулись нивы. Зеленые колосья, доходившие Пипу до середины ноги, колыхались под ветром и тихо шуршали. Кейт от всей души надеялась, что это именно ветер. В сумерках там вполне могли прятаться дрейки, не выносившие даже косых солнечных лучей. Под прикрытием высоких стеблей самые мелкие и робкие дракончики чувствовали себя увереннее и первыми выходили на охоту. Один такой дрейк острыми, как кинжалы, зубами и когтями без особых усилий мог задрать лошадь. Размера твари были разного: одни величиной со свинью, другие – с быка. И все – смертельно опасны.

Пока, впрочем, путь казался свободным, и Кейт позволила Пипу спускаться с холма шагом – нагрузка на поврежденную ногу и так была немалой, чтобы еще и подгонять мерина. Каждый шаг отзывался режущей болью в теле коня и наездницы. Кейт хотела и не смела отстраниться от мучений, из-за которых у нее кружилась голова. Если она не разделит боль Пипа, этого перехода ему не одолеть. Он славный конь, но даже самое крепкое духом существо не может вечно сопротивляться физической боли.

Кейт вглядывалась в окрестные поля, вздрагивая при каждом шорохе. Она отвязала притороченный к седлу лук и держала его наготове. В колчане за спиной было двенадцать стрел: шесть с обычными стальными наконечниками и шесть зачарованных магией, схожей с магией страж-камней. Пробить шкуру ночного дрейка – задача не из легких, однако волшебные стрелы справлялись с этим еще на подлете. Пистоли тоже годились, вот только против целой стаи однозарядный пистоль бесполезен. Первого дракона уложишь, а остальные доберутся до тебя прежде, чем успеешь перезарядить.

Кейт сжала коленями бока Пипа, подгоняя его. Тот фыркнул и протестующе вскинул голову. Звякнули удила. Кейт не винила мерина: при галопе боль усиливалась. На миг задумалась, не позволить ли Пипу идти шагом, но тут до ее слуха донеслись два звука: удар фархольдского колокола, возвещающий о скором закрытии ворот, и повизгивание ночного дракона где-то за спиной. Оба эти столь разных звука возымели одно и то же действие: Кейт ударила пятками по бокам Пипа, послав ему образ нападающего дрейка. На сей раз у коня не возникло сомнений, и он перешел на галоп.

Обернувшись, Кейт разглядела прямо за собой среди колосьев два ярко мерцающих глаза. Дрейк обходил их слева, пока еще прячась в поле. Вот именно что пока. С бьющимся сердцем Кейт молниеносно выхватила стрелу, наложила ее на тетиву и выстрелила. Промахнулась, конечно, зато отпугнула тварь, быстро ретировавшуюся вглубь посевов. Там наверняка были и другие. Дрейки всегда держатся стаями.

Кейт повернулась так резко, что ветер свистнул в ушах, почти заглушив звон колокола. В воротах показалась упряжка волов, с помощью которых закрывали тяжелые створки.