Горечь рассвета - Лина Манило

В тот самый миг, когда прокатилась первая волна Взрыва — неотвратимого как рок; страшного, ибо был он самой Смертью — Айс захлопнул крышку люка. Пыль и ржавчина хлопьями осыпались сверху, забиваясь в ноздри, засоряя лёгкие — ему даже пришлось закрыть грязным рукавом нос, пачкая лицо. Он чертыхнулся и несколько раз громко чихнул. Айс знал, что промедление неуместно — нужно успеть вернуться на крышу до того момента, как катакомбы, сотрясаемые мощными толчками, обрушатся на его, Айса, голову.

Он шагнул было вперед, уверенный в себе и своей правоте до последнего предела, но та, что мёртвой хваткой вцепилась ему в предплечье, не собиралась делать и шага. Айс нахмурил тонкие брови. За последний год он так привык, что все подчиняются его приказам, но Марта… Она одна из немногих, кто иногда ещё пытался спорить. Айс понимал, что сам ей дал власть над собой, подарив однажды своё сердце на залитой солнечным светом поляне. Но ей оно оказалось не нужно: в конце концов, разорванное предательством в клочья сердце снова вернулось к нему.

Но Айс не собирался отступать. Во всяком случае, не сейчас, когда до осуществления заветной мечты оставался лишь шаг.

— Куда ты меня ведёшь? — Марта сильнее сжала руку своего провожатого, намереваясь, во что бы то ни стало, прямо здесь и сейчас получить ответы на все свои вопросы. — Почему мы здесь, вдвоём? Почему не наверху? Там что-то происходит, я же чувствую! Ощущаешь, всё трясётся? Так же не должно было быть, да? Мы же не этого хотели?

Айсу незачем видеть её лицо, которое он и так знает до мельчайших деталей, чтобы понимать — Марта рассержена и сбита с толку. И пусть полумрак скрывал их друг от друга, но общего прошлого из памяти не вырвешь — они слишком сильно некогда сблизились, и этого не изменить ни при каких условиях.

Айс крепко сжал её хрупкие плечи и, наклонив голову, незаметно вдохнул до боли знакомый аромат волос — запах солнца, тепла, свободы и несбывшихся желаний.

— Марта, послушай меня. — Его тихий голос окутал её тонким покрывалом, под которым можно спрятать всю боль и тоску, стыд и вину. — Я не знаю, что будет дальше, но обещаю, что отведу тебя в безопасное место. Там, в Лесу, ты будешь в порядке. Тебе нельзя оставаться в городе — наверху опасно, не хочу, чтобы ты пострадала.

— В Лесу? — Вскинула на него взгляд, полный сомнений. — Я не хочу туда! Ты толком вообще можешь объяснить, что происходит?! Это вы только и делали, что жались по углам и шептались как две школьницы — ты и твой обожаемый Генерал. Почему нас не посчитали нужным ввести в курс дела? Отчего решили, что мы — кучка безмозглых солдат, которые только и могут, что убивать по приказу? — С каждой минутой Марта говорила всё громче, сама себя распаливая искрами сомнений и страха, так долго копившихся внутри.

Айс слушал молча, и лишь сердце билось о ребра, напоминая, что златоглавый мальчик с синими, как вечные льды глазами ещё жив. А Марта, не замечая, не чувствуя его боль, продолжала, ибо говорили в ней обида и боль — обжигающие и бескомпромиссные.

— Ты — чёртов предатель, милый мой Айс. Наверное, уже слишком поздно, но я рада, что всё-таки сказала это.

— Марта! — Отступивший было во тьму Айс снова протянул длинную руку и схватил её тонкими пальцами за плечо. Почувствовав сквозь ткань камуфляжа тепло кожи, непроизвольно стиснул зубы и зажмурился — слишком много воспоминаний разом нахлынуло, затрудняя дыхание и путая мысли. — Добровольно не пойдешь, на руках отнесу. У меня нет времени тут возиться, рассказывая долгие истории. Неужели сама не чувствуешь, как трясётся земля? Неужели не понимаешь, что это конец? Ты же никогда не была идиоткой, в самом деле.

Марта молчала, и только лишь неровное дыхание, со свистом вырывающееся сквозь стиснутые зубы, выдавало её волнение.

— Конец? — только и смогла спросить. — Я не понимаю. Генерал же обещал, что нам ничего не угрожает, и ты это подтвердил, помнишь? И теперь мы здесь только вдвоём, а остальные?!

— А кого тебе больше всего не хватает? — Голос с каждой секундой леденел, обжигая подобно арктическому ветру. Марта непроизвольно съежилась, пытаясь укрыться, раствориться, исчезнуть. — Роланда?

Сказал, как выстрелил, усилив хватку на плечах Марты.

Она отпрянула так резко, будто её ударили — внезапно, наотмашь. Марта действительно не была идиоткой и слишком хорошо понимала, чем всё в итоге может кончиться. Знала, что при одном упоминании ненавистного имени обычно ледяное спокойствие Айса даёт трещину и на свободу в любой момент могут вырваться его внутренние демоны. Слишком сильна была ненависть, слишком глубока обида. И Марта знала, кто в этом виноват.

— Ладно. — Айс сделал шаг, сокращая расстояние между ними, и Марте на миг показалось, что златоглавый все-таки ударит, но наваждение прошло. — Пошли, на месте объясню всё.

И Марта подчинилась, как делала сотни раз до этого, потому что слишком привыкла во всём слушаться Айса.

Но у неё ещё была надежда, что всё обойдётся. Надежду Генерал не сможет у неё отнять, как отнял её волю, разум и способность сопротивляться.