На поводу у сердца - Тори Майрон Страница 97

Не думал я, что в очередной раз вернусь в квартиру Мэгги, но очень рад, что ещё не успел вернуть ключи Баррету, потому как именно туда Ники попросила меня поехать с недвусмысленными намёками о том, чем жаждет продолжить со мной всю ночь заниматься. Наверное, никогда ещё дорога до дома не давалась мне с таким трудом — от предвкушения член встал по стойке смирно, словно я недавно вовсе и не кончал. Даже ледяной душ нисколько не остудил мой запал, а только смыл с тела всевозможные следы нашего первого секса и вытянул на поверхность сеть крайне волнующих вопросов, которые Николина должна будет мне детально разъяснить.

Выхожу из ванной «будки», микроскопические размеры которой, к сожалению, не позволили нам с Ники помыться вместе. Двигаюсь на тусклый свет, исходящий из моей комнаты, намереваясь перед началом исполнений всех горячих фантазий моей малышки всё-таки поговорить с ней, чтобы окончательно прояснить все непонятные моменты. Нутром чувствую, она мне ещё о многом не рассказала. Секретов у этой маленькой девчонки целый вагон и тележка, и мне крайне необходимо обо всём узнать именно до завтрашнего отъезда. Не могу объяснить — почему. Просто нужно — и точка.

— Николина, я думаю, нам стоит по… — начинаю я решительным тоном и тут же давлюсь им, когда замечаю её стоящей возле кровати абсолютно голой, с мокрыми прядями светлых волос, обнимающих её хрупкие плечи. В тёмном лесу я не мог полноценно рассмотреть её, но теперь понимаю, что и слава богу — видь я чётко все её прелести, я бы точно кончил раньше времени. Меня и так можно смело назвать героем ещё раз, ведь не финишировать первым, поглощая собой её томные стоны, жадные касания и весь внутренний диапазон ощущений, — это настоящий подвиг, который при свете я вряд ли осилю повторить.

Пусть Ники в последнее время и похудела заметно, но это нисколько не уменьшает её сексуальности. Она такая изящная, волшебная, точно неземная фея с соблазнительными изгибами греческой богини, от красоты которых я не могу отвести взгляд — так и зависаю в дверном проёме словно столб, заглядываясь на очертания её округлых бёдер, стройных ножек, осиной талии с плоским животиком и тяжёлых, налитых грудок с затвердевшими сосками, раздражёнными и покрасневшими от моих терзаний.

Ники тоже застывает на месте. Немного робеет из-за прицела моего пристального взора, прикрывая глаза пушистыми ресницами. Но всего на короткое мгновенье. После она расправляет плечики и с рваным выдохом, слетевшим с её припухших губ, поднимает на меня свой синий взгляд — уверенный, открытый, и самое поразительное — даже с расстояния прибивающий меня энергетическим импульсом её внутреннего мира.

Я вмиг выхожу из оцепенения и слегка пошатываюсь в сторону. То ли от сильнейшей бури её страстных эмоций, молниеносно доводящих моё тело до исступления, то ли от очередного безграничного шока, вызванного вопросом: как, чёрт побери, она это делает? И понимает ли в принципе, что сейчас окончательно открывает мне все «двери», добровольно впуская за свои неприступные «стены»?

— Ники, ты…

— Молчи, Остин, — мою попытку спросить об этом она перебивает не просьбой, а настойчивым требованием, пленительными нотками своего голоса, словно замок на моём рту защёлкивает.

В ней что, ещё и ведьма колдовская живёт, которую она тоже от меня всё это время прятала? Вполне возможно, потому что, когда Николина плавной походкой подбирается ко мне вплотную, помимо лага с речью у меня ещё и все конечности немеют, становясь ватными и готовыми сделать всё, что она прикажет.

— Давай обойдёмся сегодня без каких-либо разговоров, — ласково шепчет она, опуская ладони на мои плечи, очерчивая пальцами дельтовидные мышцы, а после вены на руках и предплечьях, наполняя их нестерпимым, тягучим томлением.

— Но нам нужно поговорить, — выдавливаю из себя с судорожным хрипом, когда она перебирается ладонями на мою грудь и начинает мучительно медленным движением скользить всё ниже и ниже, попутно прибивая своим собственным возбуждением, неумолимо возрастающим от каждого её действия.

— Мы с тобой почти тринадцать лет только и делали, что разговаривали. Довольно с нас бесед, Остин, не думаешь? — спрашивает она, к шаловливым ручкам добавляя мягкие губы.

А мне что ответить? Не думаю ли я так же? Нет. Не думаю. Совсем не думаю. Я вообще ни о чём больше не думаю. Просто не могу. Мозг за меня решает остановить все мыслительные процессы, когда Ники срывает с моих бёдер полотенце и, проложив дорожку из коротких поцелуев по торсу вниз, опускается передо мной на колени.

Бля*ь, клянусь, я застрелюсь, если вдруг обнаружу, что всё это мне просто снится! Слово даю, ведь я едва удерживаю себя на ногах от ментального удара чистейшего восторга, главный источник которого я даже не в состоянии с точностью определить — это я так восторгаюсь созерцанием потрясной до мозга костей картины дьявольски сексуального ангела, что сейчас прочно окольцовывает мой член своими ладонями? Или же Николина, которая начинает ощупывать меня с таким ликованием, восхищением и энтузиазмом, будто всю жизнь только и делала, что мечтала о том, как дорвётся до этого увлекательного занятия?

— Всё ещё хочешь у меня что-то спросить? — самодовольно ухмыляется она, видя моё искажённое наслаждением лицо, отражающееся в её расширенных зрачках, потемневших до цвета грозового неба. Она откидывает мокрые волосы назад, оголяя порозовевшие помеченные моими поцелуями ключицы и шею, продолжая одной рукой ритмично водить по окаменелому члену, а второй обхватывает свою грудь, нежно сжимая её и массируя.

— Так, значит, это твой изощрённый способ заткнуть мне рот? — сдавленно посмеиваюсь я, пытаясь навсегда впечатать в память образ этой совершенно незнакомой мне девушки — раскрепощённой, чувственной, игривой, бесконечно женственной и счастливой. Никогда ещё её такой не видел, но стоило увидеть её хоть раз, как многолетний облик маленькой сестрички напрочь испаряется, словно его никогда и не было.

И как она умудрялась так долго скрывать от меня эту неподражаемую сторону себя? Да и зачем это нужно было? Зачем годами притворяться той, кем ты на самом деле не являлась, упорно пряча свою истинную сущность?

Опять вопросы, вопросы, вопросы, что пропадают так же быстро, как и появились, когда моя малышка, не отводя с моих глаз многообещающего взора, рисует влажный след языком от основания члена до головки и жарким шёпотом произносит:

— Кому мой изощрённый способ и заткнёт рот, так это только мне.

Ох-х-х… и уже в следующий миг она его затыкает. Да так, что у меня перед глазами всё потухает, и приходится резко впечатать ладонь в стену, чтобы не свалиться на пол. Бархатные губы обхватывают меня, задевают язычком все чувствительные точки. Под сопровождение моих грубых ругательств и стонов Ники начинает ритмично двигать головой, постепенно развивая темп и погружая в себя всё глубже и глубже.

И вот же чёрт, она сосёт так уверенно и сладко, будто смакует свой излюбленный десерт, что ежедневно поедает с утра на завтрак. Даже как-то не верится, что это её первый в жизни минет. Он ведь у неё первый, не так ли? Я на это очень надеюсь. Мне до безумия хочется быть во всём у неё первым. Да и представление о том, что она могла с таким же самозабвением ублажать другого мужчину, пробуждает во мне нечто мрачное, злобное, разъярённое, не сулящее ничего хорошего ни ей, ни возможному везунчику, которому удалось склонить её к этому.