Жюльетта. Том II - Маркиз Де Сад Страница 54

Разве мы не видели, разве не чувствовали, что жестокость впреступлении нравится Природе, коль скоро только таким путем она регулируетколичество наслаждения, которое доставляет нам преступление. Чем оно ужаснее,тем больше им наслаждаешься; чем оно чернее и отвратительнее, тем больше насвозбуждает. Вот так непостижимая Природа требует порочности, гнусности,жестокости в поступках, к которым нас подталкивает; она хочет, чтобы мыукрасили их всеми теми атрибутами, которыми она сопровождает великие бедствия иэпидемии, поэтому оставьте все сомнения, презрите нелепые законы человечности иидиотские установления, которые сковывают нас, и бесстрашно творите то, к чемузовет вас священный голос Природы, зная, что он всегда противоречит абсурднымпринципам человеческой морали и гнусной цивилизации. Неужели вы полагаете,будто цивилизация или мораль сделали людей лучше? Отнюдь: и та и другая толькоиспортили человека, подавили в нем зов Природы, который делал его свободным ижестоким; отчужденный от нее, весь род человеческий погрузился в болоторазложения, его врожденная жестокость превратилась в подлую хитрость, и отэтого зло, которое творит человек, сделалось еще опаснее для его собратьев.Коль скоро должен он творить его, коль скоро оно необходимо и угодно Природе,дайте человеку эту возможность, дайте ему право поступать так, как ему большенравится, и пусть он предпочтет жестокость подлости, ибо в этом большеестественности и, если угодно, благородства.

Я не устану повторять: никогда ни один умный народ невозводил убийство в категорию преступлений, ведь чтобы признать егопреступлением, в нем должен присутствовать факт разрушения, чего на самом деленет, как мы уже убедились. Кроме того, убийство — это не более, чем изменениеформы, которое не приводит к нарушению ни закона трех царств, ни законаПрироды, но напротив того, служит им [48]. Так разве можнонаказывать человека за то, что он несколько преждевременно разлагает насоставные части кусочек материи, который, в сущности, для того и предназначен икоторый из тех же самых элементов образует новые соединения: чем скорее выубьете муху, тем скорее появится на свете какой-нибудь турецкий паша, а еслипощадите таракана, одним архиепископом на земле будет меньше. Следовательно,нет ничего дурного или злодейского в том, чтобы разложить на элементычью-нибудь плоть и получить средство для создания тысячи насекомых за счетпролития крови в более крупном животном, именуемом человеком.

Короче говоря, убийца — такое же естественное явление, каквойна, голод или холера; это — средство, которое имеет в своем распоряженииПрирода и которое ничем не хуже других враждебных нам сил. Таким образом, когдакто-то осмеливается заявлять, что убийца оскорбляет Природу, я считаю это такойже нелепостью, как, скажем, утверждать, что холера, голод или война оскорбляютПрироду или совершают преступление, ибо разницы здесь я не вижу. Но мы же неможем выпороть или сжечь, или заклеймить каленым железом, или повесить нихолеру, ни голод, между тем как это можно сделать с человеком: именно поэтомуего признают виновным. Вообще сплошь и рядом мы видим, что вина определяется несерьезностью проступка, а степенью уязвимости преступника, вот почему богатствои высокое положение всегда правы, а нищета всегда оказывается виновной.

Что же касается до жестокости, ведущей к убийству, можно суверенностью сказать, что это одна из самых естественных наклонностей человека,к тому же одна из самых усладительных и приятных, которые он получил отПрироды; жестокость в человеке — не что иное, как выражение его желанияпроявить свою силу. Она сквозит во всех его делах и словах, во всем его образежизни; порою она маскируется воспитанием, но очень быстро эта маска спадает, итогда она проявляется с новой силой в самых разных формах. Сильный трепет,который мы ощущаем при мысли о жестоком преступлении и во время его свершения,является убедительнейшим доказательством того, что мы рождены служить слепымиорудиями законов трех царств и промысла Природы и что, как только отдаемсясвоему порыву, сладострастие проникает в наш организм через все поры.

Поэтому надобно награждать убийцу, а не наказывать:запомните, что ни одно преступление на свете не требует такой силы и энергии,такого мужества и ума, как великое дело убийства. Существуют тысячи ситуаций,когда умному правительству следовало бы использовать только наемных убийц… Тот,кто знает, как подавить вопли своей совести и играючи обращаться с чужойжизнью, уже готов к самым великим деяниям. Одному небу известно, сколько в мирелюдей, которые добровольно становятся преступниками просто потому, чтонедальновидное правительство игнорирует их дар и не употребляет его в дело; врезультате несчастные погибают, на колесе за поступки, которые могли быпринести им почет и уважение. Все эти Александры Великие, все эти маршалы — иТюренн и Саксонский [49] и прочие — могли бы сделатьсяразбойниками с большой дороги, если бы высокое происхождение и улыбка фортуныне устелили им лаврами путь к славе. И, конечно же, все эти Картуши, Мандрены иДерю [50] стали бы великими людьми, если бы правительство знало,как использовать их талант.

Это же верх самой вопиющей несправедливости! Существуетмножество хищных зверей — лев, волк, тигр, — которые живут толькоубийством и не признают никаких законов, кроме своих собственных; в то же времяв мире встречаются и другие животные, которые занимаются таким же делом,удовлетворяя не голод, а другую страсть, и их называют преступниками!

Мы часто жалуемся на тех или иных диких зверей, которыекажутся нам опасными или приносят нам вред, но мы со вздохом приговариваем, исходяиз здравого смысла: «Да, это ужасное и опасное создание, но оно полезное:Природа ничего не создает без надобности, возможно, этот зверь вдыхает какой-товоздух, который в противном случае мог отравить нас, или поедает насекомых,представляющих для нас еще большую угрозу». Давайте же рассуждать так же здравои в отношении других животных и видеть в убийстве только руку, направляемуюнепреложными законами, руку, которая служит Природе и через преступления,какими бы чудовищными их ни считали, действует ради каких-то неизвестных намцелей или же предотвращает несчастья, в тысячу раз более ужасные, нежели те,что она творит.