Жар под кожей - Адалин Черно Страница 43

Я сбрасываю звонок и на негнущихся ногах подхожу к двери. Там стоит Руслан. И взгляд такой, что я подумываю не открывать. Прислоняюсь лбом к двери и пытаюсь унять бешено бьющееся сердце. После звонка следует удар в дверь, от которого я подпрыгиваю на месте и все же поворачиваю замок. Дверь открывается так быстро, что я едва успеваю отойти от нее и сильнее запахнуть халат, под которым ничего нет.

— Значит, отец не соврал, — горько рычит Руслан, замечая мой испуганный взгляд.

— Не соврал, — киваю. — Так бывает, — сбивчиво объясняю. — Просто нам не суждено быть вместе, ты слишком молод и…

— Какого хуя ты несешь?

Он оказывается рядом со мной за считанные секунды. Его сильная мужская ладонь сжимает мою тонкую шею и толкает к стене. Я испуганно распахиваю глаза шире и смотрю на него сверху вниз, бешено бьющееся сердце оглушает и кровоточит, будто туда вогнали железный кол.

— Я слушаю, — с усмешкой на разбитых губах произносит он. — Расскажи, как все было.

— Рус…

Он не позволяет договорить. Сдавливает шею сильнее и смотрит колючим и ледяным взглядом, от которого хочется съежиться в комок.

— Рассказывай… всё.

— Что именно?

Его зрачки сужаются до минимальных размеров, а губы трогает едва заметная усмешка.

— Как трахалась с моим отцом рассказывай. Понравилось?

— Послушай, ты не имеешь права так со мной…

Его ладонь зажимает мой рот, дыхание становится тяжелым, а аура вокруг нас напрягается. Я знаю, что он зол. Чувствую это кожей, вижу по его дикому взгляду и даже удивляюсь тому, как быстро он поверил. Я ведь сомневалась. Думала, он придет, как обычно, обнимет, потянется за поцелуем, а он вот… поверил сразу отцу.

— Что бы сделал твой муж, если бы узнал, что ты ему изменила?

Он, кажется, невменяем. Его глаза пьяно блуждают по моему телу, рука хаотично трогает меня то за плечи, то за спину. Будь мы в другой ситуации, я бы подумала, что он пытается тактильно меня запомнить, чтобы потом воспроизводить в памяти, но это не так. Предателей не запоминают. Их выкуривают из жизни, как надоедливых жужжащих кровососов.

— Знаешь, я ведь думал, что ты жертва, — его слова режут по живому. — А ты просто шлю-ха, пристраивающаяся туда, где удобнее. Я впервые посмотрел на ситуацию с колокольни твоего мужа и знаешь что? Я, блять, его понимаю.

Он резко убирает руку с моего рта и удаляет ею рядом с моей головой так сильно, что я вскрикиваю, не в силах сдержать страха. Следует еще один удар и еще, до тех пор, пока на его руке не появляются капли крови, а стена сзади трескает. Он пробил дешевый гипсокартон.

— Так тебе понравилось? — смеется, запрокидывая голову. — Лучше, чем со мной?

Я хочу сказать, что все шутка. Что его отец заставил меня так сказать, но не могу. Знаю, что Влад отправит его обратно без зазрения совести. Прохожусь взглядом по его поврежденному лицу, по разбитой губе и чуть заплывшему глазу с фиолетовым кровопотеком. Он нравится мне даже таким.

Желание коснуться его щеки становится сильнее меня, и я даже тяну ладонь к нему. Руслан замечает это и начинает смотреть на меня по-другому. Его колючий взгляд проходится по моим губам, невидимыми нитями касается щеки и царапает грудь. С левой стороны начинает ныть так сильно, что хочется приложить туда ладонь и сильно потереть.

Я пытаюсь поймать его взгляд, но когда это получается, жалею, потому что понимаю, что он возбужден. Пытаюсь отвернуться и сделать вид, что ничего не заметила, но он не позволяет, перехватывает мой подбородок и вынуждает посмотреть на него.

Он неожиданно тянет меня в сторону, за доли секунд усаживает меня на столешницу и зло вклинивается между моих ног. Я не понимаю, что происходит, пытаюсь закрыться. но он не позволяет, перехватывает мои руки и сжимает их за спиной одной рукой.

— Сука… ты, — рычит и жестко целует мои губы, терзает их, как израненный зверь и покусывает нежную кожу.

Я чувствую солоноватый привкус крови во рту, когда он отстраняется. Хочу остановить его, понимая, что последует дальше, и не могу, лишь крепче сжимая его коленями и прижимая к себе. Я неистово целую его губы, отвечаю ему взаимностью, понимая, что все неправильно, но плюю на это. Он и так меня ненавидит. Хуже быть уже не может.

Закрыв глаза, отдаюсь ощущениям: тому, как Руслан зарывает руки в мои волосы, как едва ощутимо касается моей талии, как притягивает к себе, вдавливая клитором в твердый стояк. Он сильно сжимает мой затылок, прижимает к себе, грубо царапает щетиной нежную кожу, вокруг губ и жесткими ладонями раздвигает мои ноги шире.

— У меня нет презервативов, — его слова долетают до меня с трудом.

Я фокусируюсь взглядом на его лице, прохожусь по обезумевшим глазам, по кровоточащей после поцелуя ране на губе и не хочу останавливаться. Он нужен мне сильнее воздуха. Я плакала по нему, ждала, когда вернется, хотела увидеть. Плевать, что происходящего не должно быть.

Руслан раздвигает полы моего халата и притягивает к себе. Я слышу звук расстегиваемой пряжки ремня и выгибаюсь дугой, когда он до упора наполняет меня своим членом. Я рвано дышу, а в голове набатом звучат слова “Это неправильно. Это все неправильно. У вас не будущего”. Я с ужасом понимаю, что у нас его и не было. Ни тогда, ни сейчас. Он — мой студент, я — его преподавательница, разве есть у таких отношений будущее?

Он помог мне, а я с благодарностью приняла его благотворительность. Наши отношения должны были закончится иначе. Не так. Не совокуплением по злости, но мы, видимо, иначе не умеем. Руслан дико трахает меня, быстро двигает бедрами, рычит что-то непонятное и лишь крепче прижимает меня к себе. Так сильно, что я чувствую хруст позвоночника.

Обезумевшим и голодным, нам нужно немного. К моему стыду, оргазм неумолимо приближается.

Мы кончаем одновременно. Я — с громким криком, он — с диким взглядом и ударом кулаком по столу так сильно, что звенит в ушах. Не проходит и минуты, прежде чем его член выскальзывает из меня. Руслан быстро надевает боксеры, застегивает джинсы, бросает короткий взгляд в мою сторону и произносит:

— Живите с этим. Оба.

Он направляется к двери размашистыми широкими шагами, останавливается на несколько секунд и бросает напоследок, даже не повернувшись:

— Счастья вам, блять.