Похититель поцелуев - Л. Дж. Шэн Страница 33

– Значит, вы не только работаете целыми днями, но и отправляете мою дочь учиться. Вы планируете подарить нам внуков в ближайшем десятилетии? – сухо поинтересовался он, явно не парясь ни на ту, ни на другую тему. Я видела отца насквозь и поняла, что проблема не только в моем обучении.

За то время, что прошло с моего отъезда из дома и до сегодняшего вечера, у него появился шанс все обдумать.

Будущие дети Вулфа Китона, несмотря на то что в их венах будет бежать кровь Росси, никогда не унаследуют дело папы. Сенатор Китон этого не допустит. И потому мой брак с Вулфом не только положит конец отцовским мечтам о том, как его идеальная дочурка будет растить красивых благовоспитанных детишек, но и прикончит его родословную. Постепенно отец стал эмоционально отдаляться от меня, чтобы защитить свое собственное сердце от горя, но между делом разбил мое на множество осколков.

Я метнула взгляд на Вулфа, который посмотрел на свои часы «Картье», явно ожидая, когда закончится ужин.

– С этим к вашей дочери. Она заведует своим учебным расписанием. И маткой.

– К моему великому разочарованию, совершенно верно. Женщинам нужны настоящие мужчины, которые будут говорить им, чего они хотят. Предоставленные самим себе, они непременно натворят опрометчивых проступков.

– Настоящие мужчины не срут кирпичами, когда жены получают высшее образование и основные познания, как выжить без мужей. Пардон за мой французский. – Вулф разжевал лазанью и жестом попросил передать ему перец. Он находился на вражеской территории, но притом был спокойный, как удав.

– Отлично, – сдавленно засмеялась мама и похлопала отца по лежащей на столе руке. – Вы слышали недавнюю сплетню о последней подтяжке жены губернатора? По городу ходят слухи, что у нее теперь постоянно удивленный вид, и дело не в его скандалах из-за налогов.

– Что будешь изучать, Франческа? – перебив маму, папа обратил внимание на меня. – Ты же, разумеется, не думаешь, что тебе по силам стать юристом?

Я нечаянно уронила вилку в лазанью. Брызги томатного соуса попали на мое желтое платье, и я промокнула пятна салфеткой, проглотив скопившуюся во рту слюну.

– Ты, черт тебя побери, даже поесть не можешь, не испачкавшись, – указал отец и с откровенной злостью воткнул вилку в лазанью.

– Потому что мой отец унижает меня на глазах у моих жениха и матери. – Я распрямила плечи. – А не потому, что я недееспособна.

– Франческа, у тебя средний уровень интеллекта. Ты можешь стать юристом, но, наверное, не самым хорошим. И ты ни дня в жизни не работала. Станешь ленивым стажером, и тебя уволят. Напрасно потратишь время и средства, включая свои собственные. Не говоря уже о том, что возможности, которые ты получишь, став женой сенатора Китона, могли бы отойти тому, кто действительно достоин работы. Болезнь номер один в Америке – кумовство.

– А я полагал, что это организованная преступность, – бросил Вулф и сделал глоток вина.

– И вы… – Отец посмотрел на моего будущего мужа с выражением, которое меня бы пригвоздило к месту, но мой жених был, как всегда, невозмутим. – Я бы настоятельно советовал прекратить эти выходки. Вы получили что хотели. Напомнить вам, что я поднялся с самого низа? Так что я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как вы все рушите. У меня нет недостатка в изобретательности.

– Угроза принята к сведению, – хохотнул Вулф.

– Выходит, я должна сидеть дома и строгать детишек?

Я отпихнула от себя тарелку, сытая по горло едой, разговором и компанией. Мать метала взгляд между всеми сидевшими за столом, а ее глаза были круглыми, как блюдца. Творилось черт-те что, и мне из этого никак не выбраться.

Отец бросил салфетку на тарелку и подал сигнал слугам убрать. Двое из них подлетели к нему, кивая как болванчики.

Испугались.

– Неплохое бы вышло начало. Хотя с таким мужем, как твой, одному Господу известно, когда это случится.

– Мужа выбрал ты. – Я подцепила вилкой кусок еды, представив, что это его сердце.

– До того, как узнал, что он собирается заставить тебя работать, как какую-то…

– …современную женщину? – резко подняв брови, закончила я за него. Вулф хихикнул в бокал с вином и задел меня трясущимся плечом.

Отец опрокинул бокал до дна, а потом снова наполнил его до краев. Нос у него покраснел и припух, а щеки порозовели под желтым светом люстры. Отец всегда знал меру в выпивке. Но не сегодня.

– Твоя школа-пансион представляла собой дорогой, усовершенствованный детский сад для богатых детишек со связями. И твои успехи в Швейцарии еще не говорят о том, что ты можешь выжить в реальном мире.

– Потому что ты прятал меня от реального мира.

– Нет, потому что тебе не справиться с реальным миром! – Отец схватил полный бокал вина и швырнул его в другой конец комнаты. Тот ударился о стену, и стекло разлетелось на мелкие осколки. Красное вино, словно кровь, разлилось по коврам и обоям.

Вулф встал, оперся о стол и наклонился к папе, смотря ему в глаза. Мир перестал вращаться, и все в комнате будто уменьшились в размерах, затаив дыхание и смотря на моего жениха. У меня в легких кончился воздух.

– В последний раз ты повышаешь голос на мою невесту и тем более швыряешь вещи, как убого обученная цирковая мартышка. Никто, ни одна душа на всем белом свете не будет разговаривать в подобном тоне с будущей миссис Китон. Единственным человеком, чей гнев ей предстоит познать, буду я. Отвечать она будет только передо мной. Единственный, кто поставит ее на место – если это понадобится, – тоже буду я. А ты станешь почтительнее, покладистее и вежливее. Дай знак, если не понял, и я обязательно уничтожу все, что тебе так дорого.

Атмосфера в комнате вдруг накалилась от прозвучавшей угрозы, и я уже не была уверена, кому принадлежит моя верность. Я ненавидела обоих мужчин, но одного поддержать была обязана. В конце концов, на кону мое будущее.

– Марио! – позвал отец охранника.

Он выгоняет нас? Мне не хотелось быть здесь, когда это произойдет. Не могу пережить унижение быть выдворенной из собственного дома. Я посмотрела отцу в глаза. В те самые глаза, которые еще не так давно сияли гордостью и уважением при виде меня, когда отец лелеял мечты выдать меня в сильную итальянскую семью чикагской мафии и наполнить свой дом счастливыми привилегированными внуками. Эти глаза были пусты.

Я вскочила со стула и неслышно побрела прочь куда глаза глядят. Из-за пелены слез ничего не было видно, но ноги сами понесли меня в гостиную на первом этаже в другом конце дома, где стоял рояль.

Я быстро утерла лицо, спряталась за пианино и подобрала подол платья, чтобы никто меня не заметил, если войдет в комнату. Детская выходка, но я не хотела, чтобы меня нашли. Я обхватила ноги руками и, спрятав лицо в коленях, зарыдала. Все мое тело дрожало от слез.

Через несколько минут я почувствовала, как кто-то зашел в комнату. Бесполезно смотреть: кто бы это ни был, я его не ждала.