Выгодный брак - Екатерина Орлова Страница 26

Я услышала, как Игнат передвигается по кабинету, и проследила за ним взглядом. Он подошел к дивану, снял шоколадного цвета вязанный кардиган, расстегнул запонки и положил их на стол. Потом спокойно закатал рукава рубашки, внимательно следя за собственными действиями. И все это в полной тишине и полностью игнорируя меня. А я чувствовала себя при этом очень странно. Стояла там голая, на четвереньках, и смотрела за тем, как муж методично подкатывает рукава. А еще я была возбуждена, что тоже странно, потому что я была в унизительной позиции, но все равно чувствовала, как тянет низ живота. Там стало тепло и как-то даже немного больно.

Игнат наконец закончил и сел на небольшой кожаный диван. Он посмотрел прямо на меня оценивающим взглядом, слегка прищурившись.

– Ползи ко мне, Амалия.

Я почувствовала, как мои глаза слегка расширились. Ползти? Вот так, голой? Игнат, словно услышав мой мысленный вопрос, кивнул.

– Медленно, ― добавил он.

И я поползла, жадно впитывая его темный взгляд. Я ждала следующих указаний или хотя бы какого-то поощрения, но это не про моего мужа, поэтому просто переставляла ладони и колени на отполированном до блеска паркете.

Когда я оказалась у ног Игната, он двумя пальцами показал приблизиться. Я подалась вперед, став на колени между его ног и упершись ладонями в его бедра. Игнат слегка наклонился ко мне вперед.

– Расстегни мои брюки и отсоси.

По моему телу прошла волна дрожи и возбуждения. Игнат снова откинулся на спинку дивана, внимательно глядя на то, как я трясущимися руками расстегивала ширинку и оттягивала вниз боксеры, чтобы достать уже твердый член.

– Возьми его в рот, хватит разглядывать, ― тихо сказал он, и я поспешила выполнить приказ.

Обхватила член рукой, впустив между губ головку.

– Глубже, ― приказал Игнат севшим голосом. ― Еще глубже.

Я выпустила член изо рта и посмотрела на Игната.

– Я задохнусь.

– Дыши носом.

Он собрал в кулак мои волосы и подтолкнул вниз к члену. Дышать носом, дышать носом. Ладно, я смогу. Опустив голову, я захватила столько плоти, сколько могла, пока она не уперлась мне в горло.

– Расслабь горло и дыши глубоко, Амалия, ― процедил Игнат сквозь зубы, а потом приподнял бедра и начал сам двигаться. Быстро, порывисто. Я задыхалась и упиралась руками в его бедра, чтобы остановить, но он был беспощаден, не давал мне даже глотнуть воздуха. ― Вот так. Нравится, когда обращаются, как со шлюхой? Тогда наслаждайся этим.

По щекам текли слезы, а рвотные позывы не давали сделать нормальный вдох. Я с ужасом думала о том, что вот так можно умереть. Во время минета. Смешно, если ты не на месте той, рот которой трахают. Игнат слегка сместился и уперся головкой мне в щеку, а потом совершенно неожиданно легонько похлопал по этой щеке. Унизительно, странно и… удивительно возбуждающе. Я смотрела сквозь слезы в его потемневшие глаза. Они были практически черными от возбуждения. Игнат вытащил член из моего рта с хлопком, а я вытерла слюну с подбородка.

Он снова наклонился ко мне, взял за подбородок и поднял мою голову так, чтобы я смотрела прямо ему в глаза.

– Тебе такое отношение нравится больше, чем то, которое я проявляю к тебе, как к жене, Амалия? Неужели ты не хочешь элементарного уважения к себе? Чтобы я относился к тебе, как к своей королеве, а не к бляди?

Я впервые слышала, как он матерится. Пару секунд прислушиваясь к своим ощущениям, я поняла, что…

– Мне нравится, когда ты неравнодушен. И если только бляди позволено видеть твои эмоции… ― я пожала плечами, ― так тому и быть.

Челюсти мужа крепко сжались и он, прихватив меня за затылок, рывком прижал лицом к полу. Я стояла на коленях с высоко задранной кверху попкой.

– Не говори потом, что тебе неприятно. Ты получишь все, что получают шлюхи.

Я услышала шуршание одежды за спиной, но не осмелилась повернуться и посмотреть, как н раздевается. Через пару минут я уже выгнулась от резкого, болезненного вторжения.

– Лицом на пол! ― рявкнул Игнат, вколачиваясь в меня с нереальной силой.

Я подчинилась, а потом снова подняла голову, чтобы попытаться сделать полноценный вдох. Но Игнат снова схватил меня за волосы и не самым нежным образом прижал щекой к паркету.

– Я сказал: лицом на пол, Амалия!

Теперь его ладонь лежала на моей щеке, твердо удерживая на месте, пока член таранил без остановки. Очень грубо и уже не так возбуждающе. Эта животная агрессия практически без единой эмоции разъедала мои внутренности, словно серная кислота. Если бы я знала, что, когда все закончится, он будет ласков, наверное, мне было бы легче пережить все это. Но смысла тешить себя пустыми надеждами не было. Потому что Игнат ― я знала ― снова будет отстраненным и равнодушным. Я сносила его поведение, пытаясь не думать ни о чем и ничего не чувствовать. И пожалела о том, что спровоцировала его. Я не знала, что он может быть настолько грубым.

Игнат то и дело шлепал меня по ягодицам, оставляя после своей ладони жгучий след. А потом он резко вышел и начал шлепать между ног, заставляя лоно сокращаться. Я хотела опираться этому удовольствию, но в нем было что-то… горячее, необузданное. Серия коротких, слабых шлепков ― и я уже была на грани оргазма. Слишком быстро и совершенно неуместно. Я не хотела в этот день кончать под ним. Хотела показать ему, что то, что он переступил черту унижения, меня не возбуждает. Но Игнат не оставил мне шансов. Он снова вошел в меня, и после нескольких резких рывков я с протяжным стоном кончила. Мне было стыдно и обидно. Из глаз потекли слезы.

Через несколько грубых толчков Игнат с рыком кончил в меня. Несколько секунд он не двигался, со свистом втягивая воздух. Потом встал, снова зашуршал одеждой. Я легла набок лицом к дивану и свернулась клубочком, подтянув под себя колени. Я пыталась убедить себя, что нам обоим нужен был этот взрыв, что именно он стал точкой кипения, после которой все должно постепенно наладиться. Мне сложно удавалось воспринять это как простой этап в наших отношениях. Я чувствовала себя униженной и чуть ли не изнасилованной. Но я ведь сама хотела этого взрыва и не имела права обвинять Игната.

Слезы катились по щекам, когда Игнат прикрыл мое тело своим кардиганом и мягко сказал:

– Доброй ночи, Амалия.

И он просто покинул кабинет, прикрыв за собой дверь. Неужели в нем не было ни капли эмпатии? Сострадания к женщине, которую он зовет своей женой?