На поводу у сердца - Тори Майрон Страница 100

— Хочу тебя. В себя. Сейчас. — В последний раз перед тем, как попрощаться. — Давай же. Я очень хочу, Остин, — жалобно блею я, намеренно дразня влажными складками головку его члена, и готовлюсь, что вот-вот он мощно ворвётся внутрь до упора, как делал это на протяжении всей ночи. Но Остин почему-то так не делает, а вместо сильного толчка, проникновенно глядя мне в глаза, до невыносимости медленно погружается внутрь, позволяя ощутить каждую напряжённую венку и оценить всю силу его возбуждения.

Меня окатывает тёплой волной новой гаммы ощущений, от которой я испускаю тихий стон ему в губы, что тут же накрывают мои, сплетая наши языки в том же размеренном, спокойном темпе, в каком Остин начинает двигаться во мне. Он полностью накрывает меня своим горячим телом, и я обхватываю его и руками, и ногами, изо всех сил пытаясь уничтожать все адские мысли о том, как когда-то, возможно, даже очень скоро, его так же будет обнимать другая девушка, пока мной будут ежедневно пользоваться, как приобретённой игрушкой из секс-шопа.

Не думай. Не думай. Не думай. Это слишком больно. Слишком мучительно.

И Остин, сам того не осознавая, невероятно помогает мне отвлечься. Его способность со мной не работает, но сейчас он вновь будто тонко чувствует мои эмоции: продолжая двигаться с опустошающей медлительностью, он начинает трепетно целовать меня в нос, лоб, каждое веко, щеки, снова возвращаясь к губам, словно знает, что сейчас слова утешения мне нисколько не помогут. Его нежность, давление тела и мерные раскачивания — именно это волшебное лекарство позволит мне ещё на несколько минут забыть обо всей жестокой реальности. И я несказанно благодарна ему за это, ведь я правда забываю, всецело концентрируясь на этом неповторимом моменте, в котором, как никогда прежде, переплетаются не только наши тела, но и души.

Нам обоим так хорошо, что совсем не хочется кончать. Хочется продлить этот процесс как можно дольше. Остановить время, замедлить, обмануть законы Вселенной. Приклеить себя к нему. Прокричать, чтобы никогда не смел меня выпускать из своих рук.

Но не имею права. Не могу позволить. Не в этой жизни. И не с ним.

Дыхание замирает, а сердце щемит от беспредельной любви и печали, когда ощущаю, как Остин крепче стискивает меня, помогая прочувствовать наше соединение ещё острее. Бёдра прижимаются к нему в инстинктивном движении, разгоняя всю кровь в теле до запредельных скоростей, отчего уже совсем скоро я не выдерживаю: вскрикиваю, смешивая в голосе всё противоречивые чувства, что сейчас безжалостно снедают меня, и тут же, до самой последней клеточки, превращаюсь в удовольствие.

Мощная дрожь зарождается в каждой застывшей от напряжения мышце, постепенно сменяясь сладостной истомой. Пока я всецело пребываю в объятиях последнего настоящего оргазма, я далеко не сразу понимаю, что Остин, выбравшись из лона, кончает одновременно со мной, неотрывно продолжая усыпать горячими поцелуями моё лицо и шею. И как только мне удаётся прийти в себя от ярких вспышек под веками, я делаю то же: целую всё, что только можно на любимом лице, зарываясь пальцами в растрёпанные волосы, давлю пятками на мужские ягодицы в желании прижать его к себе сильнее, и страстно обнимаю до шумного выдоха, до хруста костей, до взрывающегося в грудной клетке сердца, прикрывая глаза и мысленно заклиная:

Запомни этот момент, Николина. Сохрани его в памяти на всю свою жизнь, потому что это всё, что у тебя останется.

Потому что, подобное больше никогда не повторится.

Всё ещё пропитанная ароматом нашего бурного секса, я стою на кухне возле окна в майке Остина и в последний раз разглядываю удручающий вид Энглвуда, нервно постукивая пальцами по кружке. Мэгги всегда была страстной любительницей чаёв. У неё имелся аж целый шкафчик со всевозможными заварками, цветами и душистыми травами, о чудодействиях которых она постоянно рассказывала. Вспомнив слова бабушки о живительном запахе мелиссы, доставляющем радость в любое время года, и её антистрессовом эффекте, я смешала растение с листьями мяты и теперь глубоко вдыхаю пряный пар чая, наивно надеясь, что он меня успокоит.

Смешно, не так ли? Глупо. Бессмысленно. Ведь ясное дело, никакой чай не поможет мне совладать с нервами и мощным давлением в районе сердца. Да и что вообще способно успокоить и подбодрить в ситуации, когда остаются считаные минуты до расставания с родным человеком, взаимную любовь которого я ждала всю жизнь, а стоило её только получить, как вместо начала наслаждения несказанным счастьем мне самолично приходится уничтожать любую возможность для нас быть вместе?

Но вариантов нет. Адам меня не отпустит. Я дала ему слово и подписала контракт взамен на спасение мамы. И тёплое, согревающее изнутри знание, что я наконец верну её к нормальной жизни — единственное, что держит меня сейчас на плаву и притупляет страх перед неизвестностью — что станет со мной после продолжительного интима с Адамом, о котором думать сейчас мне вконец отвратительно? Не в физическом плане. В своём теле я нисколько не сомневаюсь — оно безоговорочно предаст меня сразу же, как окажется в опасной близости от Харта. Но мне… МНЕ… претит само представление, что уже сегодня мной будет обладать совсем другой мужчина, к которому Я сама без воздействия магии совершенно ничего не чувствую.

Это точно. Я знаю. Я уверена. Я должна в это верить. Должна. И верю. Верю!

Всё внутри меня дрожит, а между рёбер ноет нестерпимой болью от мучительной мысли, что целый год я буду изменять Остину, предавать нашу любовь, уничтожать прекрасную связь, что спустя долгие годы наконец установилась между нами.

Как мне смотреть ему в глаза потом? Как забыть и сделать вид, будто каждый день нашей разлуки я не позволяла пользоваться собой, как бездушной вещью, попутно выполняя свои рабочие обязанности с искренним энтузиазмом? Да и как веско аргументировать Остину своё исчезновение на целый год, чтобы разом отбить его стремления ринуться на мои поиски, дабы избежать возможных проблем с Адамом?

У меня было время подумать над всеми этими вопросами, пока Остин сладко спал. И после долгих раздумий я поняла лишь одно…

Я не хочу больше лгать ему. Не о таком. Это уже слишком. Остин не заслуживает подобной лживой девушки, которую целый год будет трахать другой. Освободившись от рабочих обязанностей, я не смогу явиться к Риду обратно и зажить вместе с ним как ни в чём не бывало. Не сейчас, когда узнала, что для него я не просто сестричка. Никогда не поступлю так с ним, иначе кем я после этого буду? Я даже в зеркало на себя без угрызений совести посмотреть не смогу, что уж говорить о доверчивых глазах Остина?

И потому я не вижу другого выхода, как отпустить его. Не на год, а насовсем. И чтобы сделать это так, чтобы Остин сам больше не захотел иметь со мной ничего общего, мне нужно сказать ему правду. Открыть глаза на то, кем на самом деле является его маленькая подружка: стриптизёрша, танцовщица секс-шоу, консуматорша, ночное развлечение для сотен пьяных клиентов и напоследок — подстилка для богатого мужика, с помощью которого желает спасти свою маму и с лёгкостью и удовольствием избавиться ото всех финансовых проблем.