Жар под кожей - Адалин Черно Страница 10

— Да стой ты! — Руслан хватает меня за руку и не дает выйти в зал. — Ты что слепая? — с ухмылкой произносит он. — Твой муж, пока ты утыкаешься в салат, на других баб пялится. Да и манеры у него…

Парень кривится, будто ему противно, а я одновременно и стыжусь и злюсь. Кто он вообще такой, чтобы говорить мне все это? Он лишь студент и то, что он наглый и смелый, не дает ему разрешения так со мной разговаривать и ставить штампы на других.

— Послушай, Жаров, — произношу я. — Ты в жизни своей что видел? Деньги, тусовки, девочки? Не суди всех по себе и прекрати разговаривать со мной так, будто я твоя подружка.

Он отпускает мою руку, и я тут же пользуюсь его секундной заминкой и отхожу, продолжая свой монолог.

— То, что ты сделал в аудитории, ничего не значит. Я до сих пор никому и ничего не говорю, чтобы не было проблем. Ни у тебя, ни у меня. Если это продолжится, я буду вынуждена уволиться с работы, — говорю уже тише. — Я надеюсь, ты сделаешь правильные выводы и прекратишь меня преследовать.

Он ничего не отвечает и даже не смотрит на меня, полностью погрузившись в себя. Я не знаю, что послужило такому его поведению, но это и неважно. Русла больше не делает попыток что-то сказать и остановить меня, поэтому я могу спокойно вернуться за столик.

— Ты что-то долго, — комментирует мое отсутствие муж.

— Ты же знаешь, какая я неуклюжая, — улыбаюсь. — Рассыпала по полу все содержимое сумочки. Пришлось собирать.

Муж, до этого смотрящий с подозрением, успокаивается и кивает. Минут через пять в зале появляется Жаров. Он садится за столик напротив своего спутника и даже не смотрит в мою сторону. Это и хорошо. Я тоже стараюсь не смотреть и найти тему для разговора с мужем.

— Как дела на работе?

— А, — он делает едва заметный взмах рукой. — Снова одного уволили. На этот раз Семенова. Он пришел с перегаром на работу и его поперли, представляешь? Вот это у них порядки.

Я едва удерживаюсь от комментария по поводу того, что это нормально: уволить сотрудника за пьянку. Вряд ли Ване понравится, если я так резко выскажусь.

— Хорошо, что я позволяю себе выпить только в дни, когда мне не нужно на работу. Не выгонят, — со смешком добавляет муж. — Будешь еще что-то? — интересуется у меня.

— Нет, спасибо, я бы поехала домой.

— Хочешь сюрприз поскорее?

— Да, — с оживлением произношу и улыбаюсь мужу, замечая краем глаза, что Руслан на меня смотрит.

— Поехали.

Муж быстро оплачивает счет и, взяв меня за руку, ведет на выход из ресторана. Домой мы добираемся быстро и только перед порогом я делаю глубокий вдох, чтобы набраться смелости и перевести дух. Одному богу известно, что Ваня мне приготовил.

— Проходи, — говорит муж. — Разувайся и жди меня здесь.

Я киваю и жду. Он возвращается с черной ленточкой, которой завязывает мне глаза. Я не противлюсь, чтобы не разозлить его и приказываю себе расслабиться. Все же он действительно старается, да и ведет себя по-доброму, внимательно.

— Вот сюда, — командует Ваня.

По ощущениям он ведет меня в спальню. Через мгновения, когда муж снимает маску, я понимаю, что не ошиблась. Он действительно привел меня в нашу спальню, только чуть изменившуюся. На тумбочках горят свечи, под потолком несколько шариков в форме сердца, а на полу маленькими свечками выложено слово “Love”. Кажется, это происходит не со мной. Сколько у меня не было ничего подобного? Год, два, никогда?

— Я правда сожалею обо всем случившемся, — тихо произносит муж. — Я изменюсь, малыш, правда, изменюсь, просто я так тебя ревную.

Он обнимает меня со спины и прижимается ко мне всем телом. Даже самый отчаянный сухарь в эту минуту чувствовал бы больше, чем я. Вместо того, чтобы простить мужа и попытаться все изменить, я вспоминаю, как он бил меня, как говорил гнусности и обзывал. Я не верю, что тот, кто действительно любит, способен на что-то подобное. Ваня был совсем другим человеком, но это было так давно, что я даже не помню, каким именно он был. Его образ до того, как он стал зверем, напрочь стерся. Я помню лишь плохую его сторону и ничего не могу с этим поделать.

— За что ты так со мной? — тихо шепчу. — Я ведь никого, кроме тебя не вижу и не замечаю.

Медленно поворачиваюсь к нему. Я не знаю, что движет мной в эту секунду, но молчать я больше не могу.

— Я ведь не заслужила ударов, Вань, я всё для тебя.

— Ань… давай не будем.

В его глазах зажигается опасный блеск, и я усмехаюсь. Все это — фарс. Никто никого на самом деле не любит, просто он чувствует, что я на грани и способна на что угодно. Он хочет меня приручить, показать, что он хороший. И я уверена, продолжи я сейчас стычку, все закончится по-другому. Не так, как Ваня хочет показать. Он не способен на чувства, на нежность и доброту. Это было когда-то давно, когда я была нужна ему, как жена. Когда же я стала ею, всё изменилось. Он не бил меня сразу, конечно, но и того внимания, что прежде, не было.

— Я хочу сделать тебе хорошо, — шепчет он и толкает меня к кровати.

Именно в эту секунду я понимаю, что хочу развод. Сделаю все, что в моих силах, лишь бы освободиться от него. Сестру подводить и подставлять я не могу, да и у нее скрыться негде. Остается одно — подрабатывать. И делать это так, чтобы Ваня не знал. Все деньги я буду откладывать, а потом просто уеду. Куда угодно лишь бы быть не здесь.

Руки мужа ложатся мне на плечи, он мягко массирует мне руки и укладывает на кровать, как маленькую девочку. Он раздевает меня, как фарфоровую куклу, а потом происходит что-то не поддающееся описанию. Вместо нежного секса и легких касаний муж жестко разворачивает меня спиной и ставит на четвереньки. Устраивается сзади и больно шлепает по ягодицам. Я сама не понимаю, как по моим щекам скатываются слёзы. Сейчас он вымещает свою злость не ударами, а унижением, выбивает из меня дурь хлесткими ударами по ягодицам и жестким сексом, к которому я не привыкла.

Мне больно и противно, я всхлипываю вместо того, чтобы испытывать удовольствие. Впрочем, разве я чувствовала его хоть когда-то?

— Да, сука, да, — рычит Ваня, и с каждым толчком я всё больше убеждаюсь в том, что хочу уйти.

Сбежать от него подальше и подать на развод, ничего не требуя поделить. Мне нужна лишь свобода и возможность чувствовать себя счастливой, не бояться прийти домой и не чувствовать себя обязанной заниматься сексом тогда, когда я этого вовсе не хочу.