Этюды о природе человека - Илья Мечников Страница 98

«В некоторых отношениях человеческое искусство превзошло природу. Ни одна из естественных мелодий не сравнима с лучшей музыкой. Даже в пластическом искусстве человек оказался выше природы»

Пресмыкающиеся и земноводные ведут ленивый образ жизни, они могут двигаться медленно, потому что обладают для своей защиты или ядами (как жабы, саламандры и змеи), или очень твердой чешуей (как черепахи), или необыкновенной силой (как крокодилы). Млекопитающие же должны бегать очень быстро как для того, чтобы нагнать свою добычу, так и для того, чтобы убегать от врагов. Эта подвижность достигается благодаря сильному развитию конечностей и значительной вместимости толстых кишок, допускающих весьма продолжительное накопление в них пищевых остатков.

Для опорожнения кишок млекопитающие должны останавливаться и принимать особое положение; это каждый раз усиливает для них опасность в борьбе за существование. Хищник, принужденный во время погони за добычей несколько раз останавливаться, был бы поставлен в очень невыгодное положение сравнительно с таким, который мог бы этого не делать. Точно так же травоядное животное, убегающее от преследования хищника, тем легче спасается, чем реже придется ему останавливаться.

По этой гипотезе, усиленное развитие толстых кишок соответствует насущной потребности организма в его борьбе за существование.

Известный биолог Ив Делаж ^[313] не признает этого объяснения. Он думает, что конечное расширение прямой кишки было бы совершенно достаточным и прибавляет, что «каждому из нас приходилось видеть, как травоядные животные испражняются на бегу».

Конечное расширение прямой кишки млекопитающих не может служить достаточным резервуаром для испражнений; попав в него, последние вызывают неотложную потребность своего удаления. Экскременты и скопляются поэтому в толстой кишке, из которой через известные промежутки времени переходят в прямую. Дойдя сюда, они вызывают особое ощущение, побуждающее к их выбрасыванию наружу.

Ив Делаж не дает точных указаний относительно того, какие именно млекопитающие испражняются на бегу. Мы видим нередко, что запряженные лошади делают это на ходу или даже при медленном беге. Однако этого не наблюдается при быстром беге. Компетентные лица утверждают, что лошади никогда не опоражнивают кишок во время скачек. В зоологических садах, где достаточно места для беганья, млекопитающие останавливаются для естественных нужд.

Дебрейль, имевший в Мелене, в обширном парке, множество ценных животных, заметил, что навоз их всегда бывает в кучах, а не разбросан, как это должно было бы быть при его выделении на бегу. Даже антилопы, скачущие и бегающие с необыкновенной быстротой, принуждены останавливаться для опорожнения кишок. Навоз их состоит из множества очень мелких комков, как у козы. В борьбе за существование, когда млекопитающее бежит от врага или преследует добычу, мы имеем дело не с медленным бегом лошади, запряженной в омнибус или экипаж, а с быстрейшей скачкой. При этом в высшей степени полезным оказывается орган, позволяющий продолжительное скопление в нем испражнений.

Моя гипотеза происхождения толстых кишок поэтому является очень правдоподобной.

С одной стороны, возможность долго сохранять пищевые остатки обеспечивает жизнь млекопитающего в чрезвычайно опасных случаях, а с другой – эта же способность может стать источником многих неудобств. Из них главное – сокращение долговечности: пищевые остатки, накопленные и долгое время задержанные в толстых кишках, становятся очагом микробов; последние же вызывают различные брожения, иногда очень вредные для организма.

Несмотря на несовершенство наших сведений по этому вопросу, мы вправе утверждать, что некоторые микробы кишечной флоры могут быть вредными для здоровья: они или распространяются в организме, или отравляют его своими выделениями. Особенно ярко подтверждают это некоторые человеческие болезни.

Нередко встречаются люди, которые могут в течение нескольких дней вовсе не испражняться, не чувствуя от этого никакого непосредственного вреда. Но гораздо чаще наблюдается обратное. Задержание пищевых остатков в течение немногих дней очень часто приводит к более или менее серьезным нарушениям здоровья. Особенную чувствительность к запорам обнаруживает организм, предварительно уже чем-нибудь ослабленный. Кому не случалось видеть серьезной болезни маленьких детей вследствие простого запора? Дю Паскье ^[314] следующим образом описывает состояние этих больных. У ребенка «делается оловянный цвет лица, впалые глаза, расширенные зрачки, заостренный нос. Температура поднимается до 39 и 40 °C, пульс ускорен, слаб и часто неправилен. Возбуждение, бессонница, иногда конвульсии, тяжесть в затылке, косоглазие – все это указывает на отравление нервной системы; дело иногда доходит до обмороков и высшей степени слабости. Нечистый и сухой язык, рвота, зловонный понос указывают на сильное расстройство пищеварения». Гютинель особенно настаивает на частом появлении высыпи преимущественно на спине, седалищных частях, на икрах и предплечьях. Расстройства эти иногда бывают смертельными, но всего чаще проходят после очищения кишок.

Беременные женщины и роженицы также очень страдают от запоров. Акушеры часто наблюдают такие случаи. Заимствую у Бушэ ^[315] следующее описание подобного заболевания. «Вслед за вполне нормальными родами, во время которых были приняты все асептические предосторожности и которые прошли совершенно естественно и правильно, больная иногда испытывает потрясающий озноб и головную боль. Дыхание становится зловонным, язык обложен, подмышечная температура доходит до 38–39 °C. Живот вздут, подпупочная область чувствительна. Ощупывание указывает на уплотнение в тазовых впадинах или на затверделые тяжи вдоль толстой кишки. Усиленная жажда и полное отсутствие аппетита; больная жалуется на запор, длящийся в течение нескольких дней. Прописывают ей слабительное, промывательные, исключительно молочный режим. За этим следует обильное очищение кишок, температура падает, живот перестает быть чувствительным, аппетит возвращается, и больная быстро оправляется».