Книга об истине и силе. В переводе и с комментариями Б. Виногродского - Лао Цзы Страница 61

Учиться совершенно необходимо, и способность учиться, приобретать новые знания, переделывать себя – это бесконечный путь, на котором важно не терять усердия и прилежности ни в какой его точки, не важно, сколько тебе лет, и сколько ты уже учился.

Учась, ты познаешь, приобретаешь новые знания, прибавляешь новые знания. И эта постоянная прибавка часто превращается в неподъемный груз и обузу, которая не помогает человеку пребывать в состоянии счастья, а наоборот превращает его в какой-то сложный механизм, а во всех взаимодействиях с миром не получается общаться просто и прямо, откликаясь вызовам и вопросам, приходящим извне и изнутри, зверь по имени знания постоянно требует своего применения, и разрывает на части обычно незамысловатые в своей божественной красоте узоры этой жизни, проходящей через тебя.

Учение противоположно состоянию Пути, ибо и то и другое – это состояния взаимодействия с миром. Однажды ты начинаешь ощущать Путь, начинаешь испытывать его предчувствия и переживания и постепенно устремляешься безоглядно в его пространства, которые поначалу вызывали у тебя лишь опасения и страхи. Тут-то ты сталкиваешься с тем, что груз твоих знаний управляет тобой в значительно большей степени, чем ты управляешь им, и постоянные вспышки этих узоров знаний заставляют тебя совершать поступки и движения, которые приводят лишь к появлению новых сложностей и требуют новых знаний, чтобы решать эти возникающие сложности. Знания помогают решать трудности, справляться с ними, но постоянно требуют нового подкрепления, питания и утончения.

Пребывание на Пути является противоположным по своему основному состоянию. То есть на Пути человек должен очистить внутреннее пространство. Путь проходит через сердце, когда душа начинает совершать усилия по очищению себя от мирской суматохи и суеты.

Учась настоящему, ты в первую очередь учишься делать усилие убавления, то есть, хотя постоянно хочется ворваться в гущу событий, хочется совершить что-то такое выдающееся, решающее напропалую и разом все, что требует решения, ты убавляешь от усилия действовать немножко. И это становится твоим самым главным способом очищения внутренних стекол, за которыми ты скрываешься от этого мира все в большей глубине, становясь все более и более непостижимым, непонятным и непредсказуемым для обычного мира людей.

Ты приходишь внутрь себя, возвращаешься в точку соединения всех сил, где невозможно удержаться с помощью усилия, направленного на эту точку, потому что непонятно, кто и что должен здесь удерживать.

ТОЧНО ЗНАЮ, что летний рассвет, туман над рекой, пение птиц, проскользнувшая улыбка, врата, ведущие в ночь, тьма предыдущего рождения, ожидание легкой, всегда близкой и радостной смерти – все это помогает тому, кто должен удерживать себя в средоточии мировых сил. Ибо именно отсюда эти силы и приходят в твой мир. Никакого отношения к Большому взрыву это не имеет, хотя Большой взрыв только об этом.

Усилие убавления должно быть очень точным, и любое усилие всегда является чрезмерным, потому, научившись убавлять, отпуская все приставшее непрошено к колесам колесницы, ты, наконец, понимаешь, почему колесница все едет и едет, почему весь мир твой не становится ступицей единого колеса, где тебе предстоит еще потерять себя как соломинку в бесконечном великом стогу. Такой вот сенокос, такой запах, такая память, такое детство. Волна за волной, убавляется усилие убавления, чтобы прийти к точке, где убавлять уже больше нечего, потому что, все уже случилось и с тобой и с другими. Все произошло, все существует и все предстоит.

Ты же не можешь не осуществлять, и осуществляешь ты волны смыслов, которые в представлениях, образах и понятиях, постоянно проходят сквозь тебя, пока ты ищешь местоположение это желанной точки, не обозначенной ничем на карте великого пространства перемен.

Но через убавление усилия убавления, ты таки перестаешь осуществлять, лишь потому, что больше нечего. Потому что усилия все возвращаются обратно, и завитки волн рождаются и умирают единовременно, тонкими пульсами силы потока жизни, всегда возникающей в смерти.

Тогда перестают существовать не сделанные дела, потому что им неоткуда взяться. Сама возможность их существования исчезла в тонкой прозрачности твоего состояния, пронизывающего весь мир невидимой дымкой. Да и ты превращаешься в невидимую дымку, оставляя только грубое вещественное отражение себя в мире людей и событий, понимая точно, что на самом деле существует, а чего на деле нет. Исчезают все дела, и даже их возможность, и возможность предположения, и невозможность. Нет. И нет тоже нет.