Электрические методы обогащения. Правдивая история о виртуальных амебах, современном инновационном предпринимательстве и прочей ерунде типа любви и смысла жизни - Павел Черкашин Страница 38

– Нет.

– Что «нет»? Не думали?

– Думал, но не обидел. Во-первых, это «художница», а не «художник», судя по вывеске вот здесь, видите? И потом, правда не может быть обидной. Она мотивирует, стимулирует развитие, совершенствование. Для борьбы с мировой энтропией нужно накапливать объективные знания о реальности, а не плодить субъективное множество инвариантных правд, пусть даже какая-то из них будет отдельно взятому художнику более приятной.

– Ого! «Инвариантные правды» – это уже тяжелая артиллерия. Долго репетировали? Что за разглагольствования воинствующего дилетанта? Для глашатая объективной правды о высоком искусстве у вас матка маловата. Должна вас сразу предупредить, что автор этого «творения», как вы выразились, – лучшая подруга моей матери и друг нашей семьи. А я помогаю ей в организации этой выставки и искренне считаю ее работы гениальными. И вино, которым вы безбожно злоупотребляете весь последний час, присутствует здесь с одной целью – помочь уважаемым спонсорам взглянуть на высокое искусство без обывательских предрассудков, через призму субъективного художественного восприятия. А не для того, чтобы предоставлять всяким клеркам возможность клеиться к организаторам. Доступно излагаю?

– А почему вы так напряглись? Вас раздражает конструктивная критика в адрес друзей? Вы же понимаете, что я смотрю на работу вашей знакомой без привязки к вашим дружеским чувствам. И это делает восприятие более объективным. К тому же я думаю, что в глубине души вы прекрасно меня понимаете и поддерживаете – может, поэтому и беситесь?

– Я спокойна, как могильщик на работе. И когда человек неприятен мне сверх обычного, я представляю себе, каким должен быть гроб, чтобы ему там было комфортно и уютно. Очень помогает. Рекомендую… В вашем случае, кстати, гробик мог бы быть достаточно компактным, экономя тем самым место для других… Даже на стразы тратиться не придется. Да, прежде чем вы уйдете, напомните мне, пожалуйста, чем вы зарабатываете на пиво? Читателям моего фейсбука будет интересно, кто по профессии тот лузер, что решил поучать меня в столь надменной манере?

Девушка прищурилась и слегка наклонила голову, как бы прикидывая габариты собеседника. Кровь волной ударила в голову Санчеса. Обидным был не сам «гроб», а его «компактность». В конце концов, подумал Санчес, если ей обломать каблуки, а ему – расправить плечи, то она окажется всего на несколько сантиметров выше… Он гордо вскинул голову:

– Я работаю совестью. Все слежу за тобой и в ступор впадаю от увиденного. Решил представиться, наконец. Нехорошо не знать свою совесть в лицо.

– Вот это да! Мы уже на «ты»? Приятно познакомиться. Все думала – как же выглядит моя совесть, и вот наконец…

– Ну и как?

– Думала, она будет… поопрятнее, что ли!

– Чистая совесть – результат плохой памяти. Не льсти себе.

Санчес уже пожалел, что начал этот разговор. Ему до боли захотелось увидеть сейчас поблизости кого-нибудь из знакомых и приветственно помахать ему, чтобы получить повод улизнуть. Но он сам выбрал тихий зал для разговора, где прийти ему на помощь было просто некому.

Шутка затянулась и явно не была воспринята должным образом. Метод прямого нахрапа, рекомендованный Димычем, не сработал. Получилось из разряда «в рожу получить, а не впердолить».

«Больная какая-то. Еще организатор выставки. Все высокие женщины – надменные стервы…» – думал он.

Девушка разошлась не на шутку, видно, Санчес просто попался под горячую руку. Уши у нее горели, на щеках даже сквозь ровный загар пятнами выступил румянец. Глаза блестели, грудь красиво вздымалась и от этого как будто даже округлилась и налилась. Вверх… вниз… Санчеса это очень удивило. «Интересно, у каждой девушки вертикальная амплитуда колебаний груди зависима от степени эмоционального возбуждения? Если так, то можно написать серию уравнений и построить простой алгоритм… Потом сделать приложение для мобильника: навел телефон на девушку – и сразу понимаешь ее настрой – можно подходить или нет. Только реперные точки нужно научиться распознавать для считывания…»

Девушка неправильно интерпретировала его задумчивый взгляд, блуждающий по ней в поисках оптимальных реперных точек. Она демонстративно закрыла эти точки скрещенными руками.

– Да неужели? Меня умиляет ваша наивность. Тогда почему вы, уважаемая совесть, выбрали именно меня?

Санчес поднял взгляд и посмотрел прямо в ее горящие гневом глаза. Терять ему было нечего. «Не догоню, так хоть согреюсь. Хотела бы уйти – давно бы ушла», – мысленно сказал он себе, расслабился и улыбнулся.

– У тебя красивые глаза.

– А какое значение это имеет для совести?

Девушка продолжала смотреть на него в упор. Они скрестили взгляды, как рыцари – турнирные мечи. Забрала опущены, латы блестят.

– О! Огромное! Нельзя недооценивать важность глаз. Мы, совести, знаете ли, живем в глазах. Чем глубже они – тем больше простора у нас для деятельности…

– Какая-то болтливая мне попалась совесть. И чем же вы, позвольте спросить, занимаетесь в глубине моих глаз, когда я смотрю, например, в пустоту?

– Душевным программированием.

– ?

Санчеса отвлекло моргание плачущих глаз с экрана на композиции. Он перевел туда взгляд и потерял контакт. Девушка торжествующе подбоченилась. Но Санчес упрямо гнул свое:

– В каждом человеке заложены свои алгоритмы. Не побоюсь этого слова – программы. Мы живем в соответствии с ними, действуем по заданным алгоритмам, реагируя на те или иные факторы внешней среды. Испытываем голод – идем на охоту. Устаем – ложимся спать. Встречаем красивую девушку – влюбляемся…

– В каждую?

– Нет, только в самую красивую. Не перебивай свою совесть, это неприлично.

– Я вся внимание.

– Так вот, совесть – это регулятор нравственных обязанностей, а также инструмент оценки и контроля выполнения этих обязанностей.

– То есть вы – инструмент?

– Скорее инструмент – у меня. Но у тебя еще будет возможность с ним познакомиться…

Девушка состроила брезгливую гримасу.

– Не слишком ли грязно для первого знакомства? Даже для совести?

– Голос чистой совести приятнее ста голосов грязной славы. Я имел в виду лишь арсенал нравственных обязанностей. Но ход твоих мыслей мне нравится. Могу я продолжать?

– Сделайте одолжение.

– В каждом человеке есть набор личных регуляторов этих пресловутых нравственных обязанностей, однако в большинстве случаев данные регуляторы навязаны нам окружающим обществом и скомпилированы в программу под названием «мораль». Тебе еще интересно?

– А «ском-пили-рованы» – это что за словечко такое?

– Неважно. Уверен, что твоей эрудиции хватит понять, что я имею в виду…

– Вы – самодовольный нахал. Но я заинтригована.