Принципы экономики. Классическое руководство - Томас Соуэлл Страница 25

Смысл стоимости

Иногда рациональное обоснование для исключения определенных вещей из процесса сопоставления издержек и выгод выражается в таком вопросе: «Как вы можете установить цену искусства?» — или образования, здоровья, музыки и тому подобного. В основе этого вопроса лежит фундаментальное заблуждение: якобы цены просто «навешиваются» на вещи. Поскольку искусство, образование, здоровье, музыка и тысячи других вещей требуют времени, усилий и сырья, затраты на них неизбежны. Если какой-то закон запретит выражать эту стоимость ^[30] через цену на рынке, то сами затраты все равно никуда не исчезнут. В конечном счете для общества в целом стоимость — это другие вещи, которые можно было бы произвести с помощью тех же ресурсов. Денежные потоки и изменение цен — признаки этого факта, и их подавление сам факт не изменит.

Одна из причин популярности регулирования цен — путаница в понимании того, что такое цена и стоимость. Например, политики, которые заявляют, что «снизят стоимость медицинского обслуживания», почти всегда имеют в виду снижение цен. Реальная стоимость медицинского обслуживания — годы обучения врачей, ресурсы для строительства и оснащения больниц, сотни миллионов долларов, потраченные на многолетнюю разработку нового лекарства, — вряд ли уменьшится хоть немного. Политики едва ли станут даже обращаться к этим вопросам, поскольку под снижением стоимости медицинского обслуживания понимают снижение цены на лекарства и уменьшение платы, взимаемой врачами или больницами.

Как только вы уясните разницу между ценой и стоимостью, несложно будет понять и негативные последствия контроля цен, ведь их потолок означает отказ оплачивать полную стоимость затрат. Поставщики продуктов питания, жилья, медицинских препаратов и бесчисленного количества других товаров и услуг вряд ли продолжат их поставлять в тех же количествах и того же качества, если не смогут покрывать расходы, которые требуются для поддержания таких объемов и качества. Это не всегда проявляется сразу, поэтому контроль цен так и популярен, однако его последствия продолжительны и со временем нередко ухудшают положение дел.

Естественно, после введения регулирования арендной платы жилье не исчезает сразу же, но со временем оно ветшает, а достаточного количества нового жилья для замены не появляется. Существующие лекарства тоже необязательно исчезнут при контроле цен, но специалисты вряд ли станут разрабатывать теми же темпами новые препараты для лечения рака, СПИДа, болезни Альцгеймера и других многочисленных заболеваний, если у них будет меньше денег на покрытие расходов и рисков, связанных с созданием новых лекарств. Но чтобы все это в должной мере проявилось, требуется время, а память большинства людей слишком коротка, чтобы связать неприятные для них последствия с популярными мерами, которые они же и поддерживали несколько лет назад.

Сколь бы очевидным все это ни казалось, существует нескончаемый поток политических «схем», направленных на то, чтобы цены не выражали реальность — с помощью их прямого регулирования, обеспечения «доступности» того или иного товара благодаря субсидиям или прямого бесплатного предоставления государством различных продуктов и услуг в качестве «права». Бывают и более непродуманные экономические меры, основанные на том, что цены — это просто какие-то досадные помехи, которые надо обойти. Все эти программы объединяет то, что они исключают определенные вещи из процесса взвешивания издержек и выгод ^[31], необходимого для максимизации выгод от недостаточных средств, имеющих альтернативное применение.

Наиболее значимая экономическая роль цен состоит в передаче информации о лежащей в их основе реальности — и одновременно в предоставлении стимулов для того, чтобы на нее реагировать. Цены в некотором смысле могут свести конечные результаты сложной реальности к какому-то простому числу. Например, фотограф, собирающийся купить объектив, столкнется с выбором между двумя оптическими приборами, дающими изображения одинакового качества и с одинаковым увеличением, однако один из них пропускает вдвое больше света, чем второй. Один делает снимки при более тусклом свете, зато больший размер линз, обеспечивающий большее количество света, создает определенные оптические проблемы.

Хотя фотограф может и не подозревать об этих проблемах, для их решения потребуются более сложные линзы из более дорогого стекла. Что фотографу известно — так это то, что чем больше диаметр объектива, тем выше цена. Единственное доступное ему решение состоит в ответе на вопрос: адекватны ли возможности объектива такой повышенной цене? Фотограф-пейзажист, снимающий природу в солнечные дни, может решить, что более дорогой объектив не стоит таких денег, в то время как у человека, фотографирующего в музеях, где не разрешают снимать со вспышкой, нет иного выбора, кроме как заплатить за объектив большего диаметра.

Поскольку знания — один из самых дефицитных ресурсов, цены играют важную роль в экономии объема знаний, необходимых для принятия решения любым человеком или организацией. Фотографу необязательно знать законы оптики, чтобы найти эффективный компромисс при выборе объектива, тогда как конструктору объективов, знающему оптику, ни к чему знание музейных правил или изучение рынка фотографий, снятых в музеях или иных местах с ограниченной освещенностью.

В какой-то другой экономической системе, которая при распределении ресурсов полагается не на цены, а на некое должностное лицо или плановую комиссию, для эффективного распределения потребуется большое количество знаний о различных сложных факторах, стоящих даже за простым решением о производстве и использовании объектива. В конце концов, стекло применяется не только в объективах фотоаппаратов, но и в микроскопах, телескопах, окнах, зеркалах и множестве других вещей. Чтобы знать, сколько стекла необходимо выделить на производство каждого из этих продуктов, нужно больше знаний в сложных областях, чем можно ожидать от одного человека или даже группы людей разумной численности.

Хотя в начале XX века люди были преисполнены ожиданий, что экономика, координируемая ценами, сменится экономикой центрального планирования, рост и падение плановой экономики продолжались несколько десятилетий. К концу XX века даже социалистические и коммунистические государства по всему миру в основном вернулись к использованию цен для регулирования своей экономики. Каким бы привлекательным ни казалось центральное планирование до того, как оно было опробовано, опыт убедил даже его сторонников все больше и больше опираться на рынки, координируемые ценами. Международное исследование свободных рынков, проведенное в 2012 году, показало, что самый свободный рынок в мире находится в Гонконге — стране с коммунистическим правительством.