Ford против Ferrari. Самое яростное противостояние в автогонках. Реальная история - Эй Джей Бэйм Страница 22

В случае удачной сделки с Феррари именно Ланн должен был бы стать главным инженером Ford в Италии. Перед отъездом он зашел в кабинет к Якокке, и тот предостерег его, что, возможно, прием в Европе окажется не самым радушным.

– Представь себе, что итальянская мафия приезжает в Штаты, чтобы купить «Нью-Йорк Янкиз», – пошутил Якокка.

13 апреля Ланн уже распаковывал вещи в моденском отеле Reale на Эмилиевой дороге.

…

Гоцци вышел к воротам, чтобы лично встретить Ланна и еще четырех представителей Ford, подкативших к воротам фабрики на двух машинах. Вскоре появился и сам Феррари. Коммендаторе умел лишать людей уверенности простым рукопожатием. Известный итальянский журналист так однажды описал его: «Старый дракон был крупным и сильным. Его движения были наполнены такой монументальностью, что все, абсолютно все (президенты, короли, бизнесмены, актеры, певцы и так далее) ощущали некоторое смятение».

Феррари провел представителей Ford по фабрике. Цех гоночных автомобилей представлял собой открытый ангар высотой два этажа. Спорткары и машины для «Формулы-1» стояли в ряд по диагонали. Над ними колдовали люди в серых комбинезонах. Рабочее пространство, в котором не было ничего лишнего, сквозь окна заливал солнечный свет. На другой стороне фабрики располагался еще один открытый ангар, где находилась сборочная линия флагманской 400 Superamerica (Car and Driver написал об этом автомобиле, стоившем около $17 800, очень просто: «Заполучить такую машину или хотя бы стремиться к этому – достойная цель для любого автомобилиста»). Слесари корпели над прессами, токарными и сверлильными станками, формируя блоки цилиндров и вытачивая коленвалы. Каждый человек отвечал за одну единицу оборудования и действовал строго в соответствии с конкретным чертежом, прикрепленным к станку. Отклонения были недопустимы. Эта маленькая фабрика была полной противоположностью завода в Америке. Здесь все делалось вручную, никакой автоматизации. За последний год 400 с лишним сотрудников Ferrari построили около 600 автомобилей на продажу. Завод в Ривер-Руже каждый день производил вдвое больше машин.

Когда Ferrari и Гоцци продемонстрировали гостям аэродинамическую трубу, американцы только усмехнулись. Она представляла собой ротор, приводимый в движение забракованным мотором внутри большой белой воронки в форме рога. По сравнению с передовыми технологиями Ford аэродинамическая труба Ferrari выглядела словно гигантская туба, которая при этом позволяла тестировать воздушный поток лишь на миниатюрных моделях.

Попав в литейный цех, Ланн отметил, что, как и на всем производстве, там было безупречно чисто. Казалось, фабрика была единственным местом во всей Италии, не засыпанным сигаретным пеплом.

– Как чисто! – удивился Ланн. – Поразительно, что литейный цех можно держать в таком состоянии.

– Просто я приучил этих людей подтирать свои задницы, – ответил ему Феррари через переводчика.

…

В начале мая в Италию для завершения сделки прибыл Дональд Фрей, правая рука Якокки. Продавец хотел получить $18 млн – сущие гроши по сравнению с личным состоянием Генри II, которое оценивалось почти в полмиллиарда долларов.

Фрею исполнилось 39, но выглядел он лет на десять моложе, в том числе и потому, что зачесывал свои темные волосы на пробор. Однако с первой же встречи Феррари понял, что за этим холеным лицом и изящной оправой очков скрывается въедливый и блестящий ум. Фрей получил докторскую степень по металлургии в Мичиганском университете. Среди сотрудников Ford его любовь к автомобилям была так же известна, как и умение Якокки продавать их.

Фрей и Феррари часами обсуждали различия между американскими и итальянскими машинами. Феррари делал наброски логотипов, пытаясь соединить в них названия компаний. Фрея он называл Dottore Ingegnere («доктор инженерных наук») в знак уважения к его интеллекту. Они совершили небольшой пробег на автомобилях Ferrari до Апеннинских гор. На этих дорогах, с их крутыми поворотами и резкими перепадами высот, Феррари демонстрировал свои старые гоночные навыки. Позже Фрей вспоминал:

– Водил он как настоящий безумец. Ему просто нравилось сажать меня в машину и пытаться напугать.

По мере продвижения переговоров Фрей докладывал о них Генри II. Людям Форда и в голову не приходило, что вся эта сделка может быть тщательно продуманной уловкой, а Энцо Феррари преследует совершенно иные цели. К тому времени информация о переговорах между Ford и Ferrari уже попала в заголовки мировых газет. Эта сделка должна была стать самым необычным слиянием в истории автопромышленности. Итальянские СМИ встретили новость в штыки, подавая ее так, будто наглые американцы посягнули на их национальное достояние.

Такая реакция приятно порадовала Феррари. Вдруг оказалось, что он никакой не «монстр из Маранелло», а само наследие Италии. Теперь ни один итальянец не посмеет преуменьшать его значение.

21 мая в кабинете Феррари на фабрике стороны должны были подписать финальную версию контракта (один экземпляр на английском, другой – на итальянском). Дональд Фрей сидел в окружении толпы юристов Ford, а рядом с Энцо юрист был только один и еще переводчик. С портрета на стене за ними наблюдал Дино Феррари. Цена упала до $10 млн – почти вдвое от той суммы, которую запрашивал продавец. Однако никто в Ford Motor Company так и не задался вопросом, почему Феррари пошел на это. Соглашение предусматривало создание двух предприятий. Первое – Ford – Ferrari – должно было на 90 % принадлежать американцам и производить автомобили для продажи под этой двойной маркой. Второе – Ferrari – Ford – являлось гоночной командой, на 90 % принадлежащей Феррари.

Аналитики из Дирборна пришли к выводу, что приоритетом для второго предприятия будет «Ле-Ман». Эта 24-часовая гонка на выносливость в коммерческом отношении значила больше, чем все остальные европейские гонки, вместе взятые. На трассе «Ле-Ман» Ferrari были недосягаемы. Покупка компании фактически означала покупку победы в «Ле-Мане».

Неожиданно для представителей Ford Феррари начал подчеркивать фиолетовыми чернилами отдельные места финального документа, а закончив, поставил на полях жирный восклицательный знак. Было очевидно, что он разгневан.

– Здесь написано, – и Феррари сунул контракт под нос Фрею, – что мне нужно будет получить разрешение в США, если я захочу больше тратить на гонки! В английской версии сказано то же самое? Где же тогда здесь свобода в отношении гоночных программ, отбора людей и денежных вопросов, которой я требовал с самого начала?

– Но, мистер Феррари, вы же продаете свою компанию, – попытался остудить его Фрей, – и при этом изображаете, будто намерены распоряжаться ею в свое удовольствие.

Феррари выдержал паузу.

– Dottore Ingegnere, скажите, что будет, если я захочу отправить машины в Индианаполис, а вы не захотите, чтобы я отправлял машины в Индианаполис?