Всё возможное: Как врачи спасают наши жизни - Атул Гаванде Страница 11

Но это означает, что мы должны довести дело до последнего случая заражения. Иначе усилия сотен тысяч волонтеров и потраченные миллиарды обернутся ничем, а может быть, и хуже, чем ничем. Поражение в этой борьбе поставило бы под вопрос сам идеал искоренения полиомиелита.

За этим идеалом кроется изнурительная, малопривлекательная работа с сомнительными результатами. Если ликвидация полиомиелита станет нашим памятником, это будет памятник идеально выполненной работе, демонстрация того, чего можно достичь усердием и скрупулезностью в сочетании с великой целью. Есть система, благодаря которой полиомиелит ликвидирован в странах с гораздо худшими условиями, чем те, что я видел в Индии, – например, в Бангладеш, во Вьетнаме, в Руанде, в Зимбабве. В Анголе полиомиелит искоренили в разгар гражданской войны. Вспышка в Кандагаре в 2002 году была погашена благодаря операции «подчистки» под руководством ВОЗ, несмотря на войну в Афганистане. В 2006 году новые подчищающие вакцинации осуществлялись на севере Нигерии, эндемичной по полиомиелиту страны, откуда он периодически распространяется в соседние страны. Панкадж рассказал мне, что в Индии проводились кампании на верблюдах по пустыне Тар в Раджастане, на джипах по племенным общинам в лесах Джаркханда, на моторных лодках по затопленным регионам Ассама и Мегхалая, на крейсерах ВМФ по удаленным островам в Бенгальском заливе. Во время нашей «подчистки», передвигаясь из города в город, мы проделали примерно полторы тысячи километров. Почти все время Панкадж был на связи по мобильному телефону. Располагая передаваемой им информацией, правительственные чиновники организовали поставки от заводов по производству льда группам, у которых заканчивались хладоэлементы, и продлили «подчистку» еще на один день в регионе, где местный сотрудник сильно недооценил количество человек, которых нужно было вакцинировать. В шести километрах от деревни Балкунди мы наткнулись на поселение живущих во времянках рабочих-мигрантов, не обозначенное ни на одной карте. Однако на мизинчиках у всех детей, которых мы проверили, были чернильные метки вакцинаторов. В Читрадурге мы обнаружили захудалые шахты, но правительственные чиновники позаботились о том, чтобы компания-владелец дала вакцинаторам доступ к баракам рабочих. Поискав, мы обнаружили там и сям нескольких детей. Все они также были привиты.

На момент окончания «подчистки» сотрудники ЮНИСЕФ распределили более пяти миллионов доз живой вакцины в 13 округах. Телевидение, радио и местные газеты были полны социальной рекламы. Отделение ассоциации Ротари в Индии напечатало и предоставило 25 тысяч растяжек, 6 тысяч плакатов и более 650 тысяч листовок. И 4 миллиона детей из запланированных 4,2 были успешно вакцинированы.

В 2005 году в Индии было зарегистрировано всего 66 новых случаев полиомиелита. Панкадж с коллегами верят, что наконец приближаются к своей цели – ликвидации полиомиелита в Индии. И если это возможно в Индии, то возможно и во всем мире.

Тем не менее нельзя отрицать масштабов того, с чем борются Панкадж и его коллеги. Панкадж говорит, что за годы работы педиатром он видел более тысячи случаев полиомиелита. Когда мы проезжали через деревни и города, он мог с первого взгляда определить жертв полиомиелита. Я начал понимать, что они повсюду: нищий на деревянной тележке, сидящий на сложенных тощих ногах; человек, волочивший одну безжизненную ногу; прохожий с прижатой к боку укороченной рукой.

На второй день «подчистки» мы добрались до Аппарахолли, деревни, с которой началась вспышка в Карнатаке. Самому первому заболевшему полиомиелитом ребенку теперь исполнилось 14 месяцев, у мальчика здоровая, крепкая верхняя часть тела; после нескольких первых дней болезни дыхание его восстановилось. Но, когда мама положила его на животик, стало видно, что ножки у него безжизненные. Благодаря упражнениям, которые показали маме медсестры, левая ножка мальчика стала достаточно крепкой, чтобы он мог ползать, но правая бессильно волочилась.

Проложив путь мимо сточных канав в Аппарахолли, мимо покрытых грязью свиней и коров, которые лежали, свернувшись на кошачий манер калачиком и положив голову на копыта, мы нашли соседскую девочку, заболевшую полиомиелитом после того мальчика. Ей было полтора года: большое, встревоженное лицо, идеальные белые зубки и короткий ежик волос; в ушах – маленькие золотые сережки, одета в платье в желто-коричневую клетку. Она ерзала на руках у матери, но ее ножки безжизненно свисали из-под платья. Лицо матери, стоявшей перед нами на солнце и державшей своего парализованного ребенка, не выражало никаких эмоций. Панкадж мягко спросил ее, получала ли девочка когда-нибудь капли от полиомиелита – возможно, она получила вакцину, но та не сработала. Мать сказала, что за несколько недель до того, как дочка заболела, приходил медработник с каплями от полиомиелита. Но она слышала от других жителей деревни, что от этих капель у детей бывает жар. Так что она отказалась от вакцинации. На лице ее появилась глубокая печаль. Ума не хватило, сказала она, потупив голову.

Наконец Панкадж продолжил свой маршрут, проверяя вакцинаторов, обходящих дома. Потом, когда он закончил, мы уехали. Из деревни вела красная грунтовая дорога, и мы покатили, грохоча по выбоинам от гужевых повозок.

«Что ты будешь делать, когда полиомиелит наконец-то исчезнет?» – спросил я Панкаджа ^[7].

«Ну, еще корь остается», – сказал он.