От тьмы – к свету. Введение в эволюционное науковедение - Валерий Даниленко Страница 102

Соссюровская бескомпромиссность в настоящее время чрезвычайно необходима американской лингвистике, где до сих пор царит релятивистский дисциплинарно-методологический хаос, который она разносит по всему миру. Этот хаос безжалостно стирает границы между языком и речью, синхронией и диахронией, внутренней лингвистикой и внешней и т. д.

Книгу «Материализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленин написал в 1908 г., а в 1915 он написал заметку «К вопросу о диалектике», где он смягчил своё отношение к нематериалистическим способам познания. Он писал в ней: «Философский идеализм есть только чепуха с точки зрения материализма грубого, простого, метафизичного. Наоборот, с точки зрения диалектического материализма философский идеализм есть одностороннее, преувеличенное, uberschwengliches (Dietzgen) развитие (раздувание, распухание) одной из чёрточек, сторон, граней познания в абсолют, оторванный от материи, от природы, обожествлённый» (Ленин В. И. Философские тетради. М., 1978. С. 322).

Любой способ познания обладает своею эвристической ценностью. Любому из них в той или иной мере доступна объективная истина. Любой способ познания, вместе с тем, имеет свои эвристические границы. Любой способ познания лишь направляет исследовательскую мысль в определённое русло, но он не может заменить само исследование. Однако разные методы познания обладают неодинаковыми эвристическими возможностями. Возьмём всё ту же абсолютистскую логику.

В нашей стране до сих пор существует два лагеря – сталинисты и антисталинисты. Первые превозносят заслуги И. В. Сталина, а другие, напротив, считают И. В. Сталина жестоким тираном. У первых – абсолютный тезис, у вторых – абсолютный антитезис. До диалектического синтезиса по существу дело не доходит: на пути к нему стоит абсолютистская логика.

Если абсолютистская логика держит своих сторонников в узде абсолютной истины, то релятивистская – в узде релятивной (относительной) истины. Вот почему любители релятивистской логики поют дифирамбы относительности истины. Один из них – А. П. Никонов.

Ничтоже сумняшеся А. П. Никонов восклицает: «Раз Абсолютной Истины не существует (с чего он это взял? – В. Д.), отпадает нужда нести её слепцам силой. Передовая политическая мысль в развитых странах пришла к выводу: раз всё относительно и все правы (или неправы – это одно и то же), значит, воевать за Истину бессмысленно. Пущай будет плюрализм. А те граждане, партии и государства, которые этого ещё не поняли, психологически находятся на уровне Средневековых крестовых походов – в романтической юности человечества. Тем и опасны романтики – и в политике, и в быту» (Никонов А. П. Апгрейд обезьяны. Большая история маленькой сингулярности. М, 2005. С. 60).

Главная идея упомянутой книги А. П. Никонова – апофеоз релятивистской логики в отношении к обезьяне и человеку. Он стирает грани между ними, торжественно заявляя: «Во всех наших поступках нами до сих пор руководит обезьяна, которая сидит внутри нас» (Никонов А. П. Судьба цивилизатора. Теория и практика гибели империй. М., 2008. С. 35).

Автор этих слов осознаёт себя человеком «передовой политической мысли». «Передовая политическая мысль» для него – это релятивистская логика. Эта логика стирает границы между безверием и верой, между истиной и ложью, между прекрасным и безобразным, между справедливостью и несправедливостью и т. д. Но такая ли уж она «передовая», эта логика?

Релятивизм – надёжное орудие либералов всех времён и народов. Он позволяет им быть певцами полной свободы: хочешь быть целомудренным – пожалуйста, хочешь быть развратником – пожалуйста, хочешь быть честным – пожалуйста, хочешь быть вором – пожалуйста… Живи, как хочешь! Ты свободен!

Свобода у релятивистов – вовсе не добровольный выбор в жёстких рамках осознанной необходимости, как у диалектиков, а чего моя левая нога хочет?

Левая нога у Франсуа Рабле (1494–1553) хотела превратить современное ему общество в Телемское аббатство. Какой же образ жизни ведут его обитатели? Они руководствуются только одним принципом: делай, что хочешь. Хочешь жить бедно – живи бедно, хочешь жить богато – живи богато, хочешь иметь одну жену – живи с одной, хочешь иметь несколько – живи с несколькими. Выбирай, что хочешь! Ты свободен!

Левая нога у Маркиза де Сада (1740–1814) тоже жаждала полной свободы – в утолении своей чудовищной сексуальности. Без относительности истины в такой ситуации не обойтись. Вот почему один из его героев, как и ныне зравствующий представитель «передовой политической мысли», поёт ей осанну.

Некто Минский у Маркиза де Сада разглагольствует: «Если вы немного поразмыслите над понятиями, которые скрываются за этими эпитетами (понятиями справедливости и несправедливости. – В. Д.), вам придётся признать, что они весьма относительны и им недостаёт реального смысла. Подобно понятиям добродетели и порока, они зависят от географического положения. То, что порочно в Париже, оказывается, как вам известно, добродетельным в Пекине, точно так же дело обстоит и в нашем случае: то, что справедливо в Исфагане, считается несправедливым в Копенгагене. Разве существует что-нибудь постоянное в нашем изменчивом мире?. Единственным критерием справедливости и несправедливости служит эгоистический интерес» (Маркиз де Сад. Жульетта. М., 1992. С. 5).

Левая нога у А. П. Никонова, как у представителя «передовой политической мысли», жаждет всё той же абсолютной свободы. Хочешь жить в своё удовольствие – пожалуйста, хочешь отравиться к праотцам – пожалуйста; хочешь быть целомудренным – пожалуйста, хочешь быть развратником – пожалуйста… Живи, как хочешь! Ты свободен!

Вот лишь два фрагмента из уже упомянутой книги А. П. Никонова: «Итак, одним из следствий либеральной нравственной парадигмы, которая, повторюсь, уже завоёвывает себе место на планете, является безусловное право на самоубийство. Решайте для себя сами, хотите ли вы тратить душевные силы на поддержание в своей голове общественных сексуальных предрассудков или смело отправитесь с женой в клуб свингеров. Человеку разумному предрассудки не нужны: у него есть техника безопасности» (Никонов А. П. Апгрейд обезьяны. Большая история маленькой сингулярности. М, 2005. С. 293; 166).

Несмотря на то, что любой способ познания имеет свой эвристический потенциал, мы не можем поставить знак равенства между всеми методами познания. Мы не можем исключить из теории познания идею прогресса. Опираясь на преимущества материализма и диалектики в таком случае мы должны признать, что именно материалистическая диалектика – наиболее прогрессивный метод познания. Он обладает наибольшим эвристическим потенциалом.

Отсюда не следует, что все остальные способы познания нужно отбросить как неполноценные. Это будет недиалектично: материалистическая диалектика вобрала в себя все другие способы познания. Но она ушла дальше, поскольку каждому из них отвела подабающее ему место в новой системе познания – материалистической диалектике. Вот почему она вовсе не отбросила накопленный в философии предшествующий гносеологический опыт, этот опыт она преобразовала и подняла на новую степень его развития.

Эвристическая роль материалистической диалектики заявляет о себе при наложении её абстрактной модели на тот или иной фрагмент конкретной действительности или на мир в целом. Диалектические законы направляют мысль в эволюционное русло.