Энни из Грин Гейблз - Люси Мод Монтгомери Страница 50

Десять минут в жизни Мэтью выдались неважными. Случилось это так. Мэтью отправился в кухню в сумерках холодного, серого декабрьского дня. Он устроился в углу, рядом со старым бочонком, и начал снимать свои тяжёлые сапоги, не имея ни малейшего понятия о том, что Энни привела с собой в гостиную целую стайку школьниц. Они репетировали «Прекрасную Королевну», и, когда устали, дружной ватагой, смеясь и болтая, ворвались в кухню. Мэтью в испуге спрятался в тень бочонка, страшно стесняясь, но детвора не замечала его. В одной руке у него так и остался снятый сапог, а в другой – ложка для обуви. Вот тут-то и наступили вышеупомянутые десять минут, в течение которых этот весёлый народец шумно одевался и без умолку болтал о предстоящем концерте. Энни стояла среди своих одноклассниц, такая же оживлённая, с горящими глазами. Но Мэтью вдруг осознал, что она какая-то особенная и чем-то не похожа на них. Её лицо было светлее, глаза сияли ярче, как звёзды, и черты её отличались тонкостью. Всё это Мэтью, который, как нам известно, не был особенно наблюдательным, тем не менее, живо подметил. Но и ещё он заметил кое-что, над чем следовало призадуматься. Что же это было?

Мэтью пытался выяснить причину своего смутного беспокойства долго, уже после того, как школьные подружки Энни убежали, держась за руки, по длинной, покрытой плотной ледовой корочкой дорожке, а она сама засела за уроки. Если бы он поделился своими думами с Мариллой, та, скорее всего, фыркнула бы и заявила, что между другими девочками и Энни лишь одно отличие, – в том, что они время от времени замолкают, а эта голубушка – никогда. Так что Мэтью не спешил говорить с Мариллой. Вместо этого он извлёк свою трубку и закурил, к вящему возмущению сестры. Но после двух часов курения и медитации он, наконец, понял, что же, собственно, его так беспокоило. Дело в том, что Энни была одета совсем не так, как другие девочки!

Чем больше задумывался над этим Мэтью, тем больше он убеждался, что с тех пор, как Энни появилась у них в Грин Гейблз, её никогда не видели одетой так, как остальные. Марилла шила ей убогие, стандартные платья тёмных расцветок, всё время одного и того же фасона. Да, Мэтью сам пришёл к тому, что они были совершенно не модны! И хотя в моде он ничего не смыслил, но точно видел, что даже рукава её платьев – не такие, как у других. Он вспоминал весёлые наряды школьниц, которых видел в тот вечер. Их цвета – красный, голубой, розовый или белый – радовали глаз. Мэтью не мог понять, отчего Марилла постоянно одевает Энни так некрасиво.

Конечно, она могла иметь на то свои причины. Ведь воспитанием девочки занималась именно она. Во всём этом вполне мог быть какой-то тайный смысл. Но… почему не сшить ребёнку хоть одно хорошенькое платье, скажем, как у Дианы Берри? Она всегда так красиво одета! Сам Мэтью, умей он шить, непременно так бы и поступил. И вовсе он не вмешивается в чужие дела! Нет и нет! До Рождества остаётся всего две недели. Не прикупить ли для девочки новое, красивое платье в подарок? Пока Марилла открывала все окна, чтобы выветривался табачный дым, Мэтью убрал трубку и, облегчённо вздохнув, отправился на боковую.

На следующий вечер он отправился в Кармоди за платьем; будучи неопытным в подобных делах, он боялся купить что-нибудь не то. Мэтью удачно заключал некоторые торговые сделки, но ему никогда не приходилось покупать детской одежды, поэтому он чувствовал свою полную зависимость от продавцов.

После долгих раздумий, Мэтью решил посетить магазин Сэмюеля Лавсона вместо магазина Вильяма Блейара, в который наведывался чаще всего; посещение магазина Блейара, конечно, было традицией в семье Катбертов наряду с поддержкой пресвитерианской церкви и голосованием за консерваторов. Но две хорошенькие дочки Вильяма Блейара часто помогали отцу в магазине, а Мэтью боялся их, как огня. Он ещё мог примириться с их присутствием, когда твёрдо знал, что ему нужно купить. Но в таком деликатном деле ему нужна была помощь продавца, которого он, по крайней мере, не стеснялся. И Мэтью пошёл в магазин Лавсона, где он рассчитывал получить дельный совет от самого хозяина, Сэмюеля, или его сына. Увы, Мэтью понятия не имел о том, что Сэмюель, в связи с расширением своего торгового бизнеса, нанял… продавщицу! Это была племянница его жены, очень энергичная молодая особа с высоко взбитой причёской в стиле «помпадур», хорошенькими карими глазками и широкой, обворожительной улыбкой. Одета она была с иголочки, и, несколько блестящих браслетов на руке дружно позвякивали, стоило лишь ей пошевелиться. Мэтью страшно сконфузился, увидев новую продавщицу в магазине Лавсона. Казалось, он начисто забыл, за чем пришёл…

– Чем могу быть полезна, мистер Катберт? – любезно спросила мисс Лючия Харрис, облокачиваясь о прилавок.

– А… э… есть у вас, скажем…. гм… садовые грабли? – запинаясь, спросил Мэтью.

Мисс Харрис с недоумением взглянула на человека, которому садовые грабли потребовались в середине декабря.

– Кажется, ещё осталась парочка, – ответила она. – Но они наверху, на складе. Я сейчас за ними схожу.

Пока Лючия ходила за граблями, Мэтью собрался с духом, чтобы сделать очередную попытку.

– Что-нибудь ещё, мистер Катберт? – спросила девушка.

– Ну, если вы… э… настаиваете, я мог бы, значит, взять… э… так сказать, немного семян.

Мисс Харрис слышала, конечно, что Мэтью несколько странноват. Но после всего этого она подумала, что он попросту сумасшедший.

– Семена мы продаём только весной, – снисходительно пояснила она. – Сейчас их у нас нет!

– О, да, да, конечно, – пробормотал Мэтью, прихватывая грабли и пятясь к выходу. На пороге он вдруг вспомнил, что забыл заплатить за покупку, и поплёлся обратно с жалким видом. Пока миссис Харрис отсчитывала ему сдачу, он решил сделать последнюю, отчаянную попытку.

– А теперь… э… теперь, если можно, я могу, то есть хочу… приобрести… гм… немного сахара!

– Белого или коричневого? – терпеливо спросила Лючия.

– О, ну, пожалуй… гм… коричневого, – выдавил из себя Мэтью.

– Вон там стоит целый бочонок, – Лючия показала место, где стоял бочонок с сахаром, звякнув при этом браслетами. – Но это единственный сорт, который есть у нас.

– Беру… гм… двадцать фунтов, – промямлил Мэтью, покрываясь холодным потом.

Он проехал добрую половину пути до дому прежде, чем пришёл в себя снова. Во всяком случае, теперь он долго не станет соваться в малознакомый магазин. Этому научил его сей печальный опыт. Грабли он поставил в сарай с инструментами, а сахар принёс Марилле.

– Коричневый сахар! – воскликнула та. – Господи, зачем его нам столько?! Я же его добавляю только в кашу поденщику да чёрный фруктовый кекс! Но Джерри сейчас нет, а кекс я готовила сто лет тому назад. Это не очень хороший сахар – слишком твёрдый и… такого тёмного цвета! Вот Вильям Блейар обычно не продаёт сахар этого сорта.

– Я… я подумал, что и такой сойдёт, – оправдывался Мэтью.

В конце концов, он решил, что ему очень нужна советчица. Но на Мариллу полагаться в этом деле было нельзя, ибо она сразу охладила бы весь его пыл. Оставалось только обратиться к миссис Линд, так как других женщин Эвонли он сторонился. Так Мэтью и поступил, и почтенная леди немедленно взяла дело в свои руки.