Мимси Покет и дети без имени - Жан-Филипп Арру-Виньо Страница 44

Мимси слушала, не в силах пошевелиться. Каждое слово Чёрной Дамы отзывалось в ней гулким эхом, точно камни, падающие в пустой колодец.

– Теперь я хочу, чтобы ты ушла и оставила меня одну. Пожалуйста. Я позвоню Вадиму, он проводит тебя. С ним можешь ничего не бояться. Только вот этого ему не показывай: он не выносит, когда нарушают правила. К тому же здесь он тебе всё равно не понадобится.

Она достала из кармана нож Мимси и положила на стол перед девочкой.

Мимси показалось, что Чёрная Дама хочет сказать что-то ещё.

Но она передумала, подняла колокольчик, позвонила и, повернувшись к Мимси спиной, встала у окна. Взгляд её потерялся в ночном саду.

* * *

На следующее утро хозяйка Дачи на несколько дней уехала в город по срочным делам. Мимси, узнав об этом, почувствовала необъяснимое облегчение.

Страшная тайна Алисии Оппенгейм не шла у девочки из головы, напоминая о её собственном прошлом. О постоянном чувстве покинутости. О борьбе за выживание, которая не оставляла времени на печаль. О гневе, что придавал сил и помогал двигаться дальше. О монахинях, нашедших её, завёрнутую в тряпки, на ступеньках приюта. О ненависти к тем, кто пытался взять её в семью, а потом возвращал обратно, в очередной раз доказывая, что она никому не нужна. Как гадкий утёнок из сказки.

Мимси уже несколько дней ходила на занятия к госпоже Филипс и во время отсутствия Чёрной Дамы трудилась прилежнее, чем когда-либо.

В первый раз она решилась заглянуть в класс скорее из любопытства, чем из желания быть как все. И ей неожиданно понравилось.

На стенах висели географические карты и книжные полки, яркие картинки, изображавшие пчелиный улей и цветение каштана, и глобус, который можно было вертеть, подтолкнув пальцем.

В первый день ей выдали пенал и тетрадь. Мимси присела за последнюю парту и ничего не делала, готовая в любую секунду удрать. На второй день, слушая, как другие мямлят вслух алфавит, она выучила его наизусть.

В монастырском приюте её не потрудились научить читать. Но все остальные, не считая Большого Каля и малыша Швоба, который ходил в лицей, читали ненамного лучше. За неделю Мимси научилась разбирать надписи на упаковках. Потом – писать своё имя. Это было просто: маленькое слово, состоящее почти целиком из почти одинаковых крючков, похожих на рыболовные. Заботиться о том, чтобы крючки были одной высоты, доставляло Мимси невыразимое удовольствие. Она исписывала пером целые страницы, высовывая язык от усердия и изгибаясь (она была левшой, к огромному огорчению госпожи Филипс), чтобы не размазать рукавом свежую чернильную строку.

Оказалось, что у девочки феноменальная память (видимо, натренированная привычкой всегда быть настороже). Правда, и нетерпеливость тоже. Мимси страшно мучилась, произнося вместе с остальными простейшие слоги, написанные на доске: без-де-луш-ка, бер-кут, бол-тов-ня… Как всё это долго и глупо! Зачем учиться читать, если читать такую ерунду? Она решила пойти своим путём.

На книжной полке стоял потрёпанный толстый том, где перечислялись названия всех вещей, существующих на земле. Мимси принялась жадно расшифровывать его с самой первой страницы и очень скоро поняла, что ничего не понимает. Слова, которые сопровождала маленькая картинка, были ещё куда ни шло, но как быть со всеми остальными? Чтобы выучить словарь наизусть, понадобится лет сто, не меньше, особенно когда рядом сидит малыш Швоб.

То, что он не желал ей помогать, выводило Мимси из себя.

– Эй, ты меня слышишь? Что тут написано?

– Отстань, видишь, я работаю!

– А что ты делаешь?

– Естествознание.

– Ты не работаешь, раз ничего не пишешь.

Малыш Швоб бешено замахал ногами под стулом, покусывая кончик ручки.

– Хочешь, помогу? – предложила Мимси.

Поскольку он не ответил, только прикрыл тетрадку локтем, она решила сама прийти на помощь.

– Корнеплод! Это редиска, например.

– Ну да! А я, по-твоему, что написал?

– Ты написал корпенлот. Такого слова нет.

– Тебе-то откуда знать? Ты даже читать не умеешь!

– Просто знаю. Болван ты всё-таки, малыш Швоб.

Братчи, запертый в парте, душераздирающе мяукал. Дольше прятать его там было невозможно, но горе тому, кто посмел бы его тронуть. Только Светлячку и Букашке позволялось гладить котёнка между ушей, когда он укладывался спать. Остальные не решились бы этого сделать – даже Пётр Беглый, который вообще ничего не боялся.

Мимси стала всё чаще искать компании госпожи Спенсер. Сначала гувернантку это очень удивляло, но она не подавала виду. Мимси помогала ей складывать простыни и перебирать яблоки, безо всякой просьбы подбрасывала дрова в печь, когда видела, что огонь вот-вот погаснет.

– Будьте добры, госпожа Спенсер, – попросила она её как-то раз, когда они вместе делали новый букет из сухих цветов. – Вы не могли бы научить меня читать?

Эта просьба привела госпожу Спенсер в замешательство.

– Но это работа госпожи Филипс, – напомнила она.

Мимси протянула ей книжку сказок.

– С ней мы читаем только всякую ерунду.

– Ты слишком торопишься, моя дорогая. Занимайся вместе со всеми и скоро сможешь читать любые книги, какие пожелаешь.

Мимси тряхнула головой.

– Я хочу прочесть эту. Больше никаких.

Госпожа Спенсер вздохнула.

– Ты всё-таки очень странная девочка. Думаешь, я должна целыми днями заниматься тобой одной, забросив другие дела?

И всё же с этих пор, штопая бельё, гувернантка одним глазом смотрела на иглу, а другим – в книжку, которую держала перед ней Мимси. Госпожа Спенсер медленно читала вслух предложение за предложением, чётко произнося каждый слог, и Мимси повторяла за ней, нахмурив брови и водя указательным пальцем по словам на странице, стараясь их запомнить.

– Так ты никогда ничему не научишься, – ворчала госпожа Спенсер. – Разве что узнаешь, каково это – быть попугаем.

Иногда девочке становилось грустно. Госпожа Спенсер делала вид, что не замечает, как та украдкой вытирает нос. Мимси бы страшно разозлилась, если бы кто-то вздумал её жалеть.

– Ну всё, на сегодня хватит. Наверное, скоро уже шесть?

Мимси пулей летела к себе в комнату. Она забыла накормить Братчи! Маленький негодяй, наверное, уже изорвал в клочья покрывало, дожидаясь её.

* * *

Мысль о том, что госпоже Спенсер тоже известен секрет Чёрной Дамы, помогала Мимси носить его в себе. Это была взрослая тайна, слишком тяжёлая для её возраста.

Она, брошенная девочка, никак не могла представить, что бывает и другое: когда у матери отнимают ребёнка. Но почему же она позволяет?! Не сражается, как волчица, и не ищет его повсюду, пока не найдёт?