Дикий лес - Колин Мэлой Страница 37

— Так-так-так, — сказал голос. — И что же у нас тут?

Глаза Прю распахнулись.

В корзину опустилась рука и порылась в кипе газет, которые балансировали на голове Прю. И тут крышка вдруг захлопнулась. Прю заметила, что тяжести на макушке немного поубавилось.

— Тут Джонси и его “миенький маенький садичек”! — объявил служащий. Голос его источал неприкрытый сарказм. — На передовице “Знаменитости”, раздел “Домашний уют”.

— Что? — переспросил второй голос с того конца комнаты.

— Ага, погляди: Джонси получил от губернатора чудную блестящую медальку за свои, ты подумай, “отмеченные наградой пионы”.

Комната взорвалась хохотом, послышался приближающийся топот шагов. Следом начали раздаваться веселые восклицания:

— Отлично, Джонси!

— Ух! Как тебе идет фартучек!

— Ты так по-матерински держишь эти пионы, Джонси.

Наконец объект всех этих насмешек, Джонси, протолкнулся к корзине и, судя по звуку, вырвал доказательство своей вины из рук шутника.

— Это жена меня заставила! — невнятно пояснил он.

В комнате заржали еще громче, и Прю почти ощутила сквозь стенки корзины, как запылало лицо бедного Джонси.

— Я… я… — забормотал он. — Ну, короче…

Наконец несчастный сдался.

— Ой, да заткнитесь вы! Все заткнитесь!

Снова смех. В тот же миг крышка корзины рывком открылась, и газету с силой швырнули обратно, в кипу, лежавшую на голове Прю. Крышка захлопнулась.

— За работу! — заорал Джонси. — Хорош веселиться!

Поток смеха иссяк и превратился в тонкую струйку, шаги и голоса рассредоточились по комнате. Снова захлопали двери, затрещала мебель, кто-то продолжал отпускать в сторону комментарии на счет Джонси, но Прю почти не обращала внимания. Она была слишком занята: отсчитывала тысячу благодарностей мойрам и всем подряд пантеонам богов за то, что кто-то из них подарил ей помилование.

Шли минуты. У Прю стала затекать левая ступня, и она попыталась отрешиться от постоянной колющей боли, занявшись пранаямой. Этой дыхательной технике ее обучали на курсах йоги для начинающих. И все же, как бы виртуозно Прю ни контролировала дыхание, чувство, что левая нога собирается отвалиться, никуда не делось. Наконец из-за стенок корзины послышался голос.

— Никаких признаков, сэр, — сказал офицер. — Мы обыскали все здание.

Прю облегченно выдохнула через нос.

— Везде искали?

— Да, сэр.

— Должно быть, она сбежала. Кто-то ее предупредил, — сказал главный. — Ладно, неважно. Попадется при зачистке.

— Так точно, сэр, — отозвался второй служащий. — А воробьи? Что с ними будем делать?

— Арестуйте, — был ответ.

Из дальнего конца комнаты раздался другой голос:

— Тут только один, сэр.

— Что случилось со вторым?

— Видать, улетел в суматохе, сэр.

Ненадолго наступила тишина.

— Улетел? Просто… взял и улетел?

— Похоже на то, — тихо ответил служащий.

— Идиоты! Безмозглые идиоты! — заорал командир. — Никудышные безмозглые…

— Идиоты, сэр? — подсказал кто-то.

— ИДИОТЫ! — начальник овладел собой и добавил уже спокойно: — Начальство этого не потерпит. Можно упустить при задержании одного, но, если они увидят, что мы упустили двоих, нас уволят. — Секунду он поразмыслил, а потом распорядился: — Напишите в отчете, что по прибытии мы обнаружили при задержанном одного, повторяю, одного воробья.

— А девчонка? — заколебался младший чин.

Снова заминка.

— Напишите, что девочка Снаружи, предположительно, была предупреждена о прибытии КЛИНКА и на месте задержания не обнаружена.

— Есть, сэр, — ответил другой подчиненный.

— А ты, птичка, — добавил командир, — пойдешь с нами. Посмотрим, как ты будешь парить после пары недель в кутузке.

В комнате наступило молчание. Потом кто-то подал голос:

— Где, сэр?

— В кутузке. На губе. В каталажке. — Никакой реакции. — В ТЮРЬМЕ, идиоты! И давайте-ка поскорее валить, пока там тихо. Бог свидетель, сегодня у тамошнего надзирателя будет хлопот полон рот.

За этим заявлением последовал громовой топот сапог, и через несколько секунд все звуки затихли. Вдалеке хлопнула входная дверь, послышался рев мотора — автомобиль завелся и удалился по улице. Повторив тридцать раз слово “Миссисипи”, Прю скинула кипу газет с головы и осторожно открыла крышку корзины. Выглянув через край и никого не увидев, она встала и стремительно выпрямилась, чувствуя, как кровь энергичным потоком хлынула от шеи к пальцам ног. Девочка потрясла онемевшей ступней и аккуратно вылезла из корзины.

В комнате никого не было. Два кресла с высокими спинками, в которых всего несколько минут назад сидели они с филином, были небрежно опрокинуты набок, а изящные высокие книжные шкафы, стоявшие возле обшитых панелями стен, валялись на полу. Их содержимое рассыпалось по комнате грудой рваных корешков и мятых страниц. Посреди гостиной лежало несколько пестрых перьев, и у девочки при виде них упало сердце. Что она наделала? Это все из-за нее. Полиция пришла за ней. А он ее защитил. Прю охватило чувство вины, и она, опустившись на колени, подобрала одно из перьев.

— Ох, филин, — вырвалось у нее, — простите меня, простите…

Внезапно она вздрогнула от суматошного шелеста крыльев, который послышался из камина. Подняв глаза, Прю увидела, как из дымохода появился один из слуг-воробьев. Его светло-серое брюшко было испачкано сажей.

Воробей неуклюже подлетел туда, где стояла Прю, и сел на край одного из перевернутых книжных шкафов. Стряхнув облачко пепла с левого крыла, он с беспомощным видом поглядел на Прю.

— Забрали, — сказал воробей, и голос его был таким же мертвенно-серым, как оперение. — Князь. Они его забрали.

Прю, опустошенная случившимся, могла только сочувственно кивнуть.

— Как ты спасся? — спросила она. — Я была уверена, что тебя поймали.

— А я думал, что поймали тебя — когда открыли корзину, — сказал он и мотнул головой в сторону очага. — И в суматохе залетел в трубу. — Он опустил клюв и уставился в землю. — Но что толку? Наш князь за решеткой!

Он перевел на Прю умоляющий взгляд печальных глаз, блестящих от слез.

— Это было трусливо с моей стороны? Я ведь должен был отдать свою жизнь или, по крайней мере, свободу, защищая моего князя?

— Нет, нет и нет, — успокоила его Прю. Протянув руку, она стерла пятно сажи с головы воробья. — Он бы не хотел этого. Ты сделал правильный выбор.

Девочка села на край книжного шкафа и подперла подбородок ладонями. Издалека доносился неприятный звук сирены.