Проклятие Ночной Ведьмы - Алекс Астер Страница 26

– Так что, когда падает дерево, в лесу образуется так называемый световой ручей.

Мельда сморщила нос.

– И чего в нём особенного?

– Увидите.

Они гуськом пошли через тропический лес; Коссо показывал дорогу.

Мельду объяснение, похоже, не слишком удовлетворило.

– И откуда ты узнал об этом световом ручье, хотя мы находимся от него так далеко?

Коссо пожал плечами.

– Это часть моей эмблемы.

– Ты дальновидящий? – спросил Тор.

Тот покачал головой.

– Нет, но я очень чувствителен к лунному свету, – объяснил он. – Он изменяет меня.

Бровь Мельды изогнулась в пяти разных местах.

– Что значит – лунный свет изменяет тебя?

– При полной луне я превращаюсь. Чаще всего в животное, но доводилось побыть и растением. Как раз одним из тех цветков, которые выплёвывают разноцветную пыль – они целятся лучше, чем можно предположить. – Он подмигнул. – И поверьте мне, плюются они специально.

Энгль остановился как вкопанный. Он открывал и закрывал рот, словно удивлённая рыба. Тор никогда ещё не видел, чтобы у него не нашлось слов.

– Ты… ты… – Энгль моргнул. – Ты морфит?

Коссо кивнул.

– Какое у тебя животное? Нет, дай угадаю. Угорь. Хотя нет, ястреб! Я бы выбрал ястреба.

Коссо засмеялся.

– Я бывал и тем, и другим. Меняется каждое полнолуние. Зависит, наверное, от кучи разных вещей – от погоды, моих снов… от того, сколько я в этот день выпью какаосовых орехов. Впрочем, вскоре мне предстоит выбрать только одно обличье.

Энгль всплеснул руками.

– Вот везёт же некоторым! – Он повернулся к Тору. – Думаешь, если мы найдём Ночную Ведьму, я смогу поменять эмблему?

Тор знал, что Энгль говорит несерьёзно, но всё-таки это наводило на определённые мысли. Если уж Энгль хочет себе другую эмблему, получается, что он не единственный, кто недоволен своим уделом в жизни. Если подумать, то Энгль всегда обожал животных – и эмблема, связанная с животными, действительно подошла бы ему лучше.

Может быть, боги желаний не всегда правильно выдают отметки? И ошиблись не только с Тором?

Мельда, выбравшись из густых кустов, закатила глаза и покачала головой.

– Неблагодарные же вы оба, – сказала она. Потом моргнула.

Прямо перед ними виднелся поток лунного света, такой плотный, что казался сделанным из ткани – сотканным из звёзд, как в сказках. Гладкий как шёлк, блестящий, он вырывался из небольшого отверстия в своде, словно деревья проткнул чей-то палец с небес.

И они были не единственными, кто восхищался световым ручьём. Здесь собрались животные со всего тропического леса; они стояли по сторонам освещённой сиянием поляны, лунный свет служил им маяком.

Энгль шёпотом перечислил их названия:

– Баранорогий олень, четырёхпалый ленивец, пятнистый оцелот, тигровая бабочка, гато оскуро ^[25], ивовый орангутанг, крылатый слизняк!

Тор ещё никогда не видел столько зверей, собравшихся в одном месте. Он только слышал их названия от Энгля за обедом. Увидеть их своими глазами, да ещё и в таком ярком освещении… это точно не сон?

Поблизости послышалось тихое кваканье. Маленькая лягушка, покрытая ярко-синими полосками, как у тигра, прыгнула прямо ему на руку. Он улыбнулся ей и протянул палец, чтобы погладить по спине.

– Тор, нет! – Энгль бросился вперёд и замахнулся на лягушку веткой, но та уже спрыгнула и исчезла среди камышей.

Существо провело на коже Тора всего несколько секунд.

Но уже было слишком поздно.

– Моя рука… моя кожа, она… – закричал Тор, и немало зверей обернулись в его сторону. – Она горит!

Его словно укусил глотатель огня, и кожа тут же вспыхнула, как спичка. Потом он почувствовал, будто лёгкие кто-то проткнул, а в горле растёт мох.

Он услышал обрывки фраз, которые выкрикивали друзья, бросаясь к нему, почувствовал, как падает и ударяется спиной о пень.

– Стрекающая лягушка…

– Его сердце…

– Не дышит…

А последним словом, которое донеслось до него перед тем как даже лунный свет исчез, было «Смертельно».