Полночь - Жаклин Уилсон Страница 18

Мы с Жасмин собирались провести субботу вместе. Мне нравилось произносить эти три слова: мы с Жасмин. Как будто они объединяли нас навеки. Как будто наши души были сиамскими близнецами.

Жасмин попросила, чтобы я пришла к ней в субботу как можно раньше.

— Постарайся к десяти, а? И оставайся к обеду, и к ужину тоже, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Будем делать только то, что ты захочешь, Фиалочка. Совсем не обязательно весь день сидеть дома. Можем пройтись по городу, ты покажешь мне, какие у вас хорошие магазины. Или даже съездить в Лондон. А почему нет?! Я за все заплачу, у меня куча денег. Миранда, чтобы успокоить свою совесть, присылает мне деньги целыми пачками, и Джонатан в последнее время тоже расщедрился. Все-таки «Сан-Франциско» имеет успех, их выступления продлили до конца сезона — чудесно, правда? Это значит, я смогу остаться ещё на три месяца, а может, даже больше.

— А вдруг получится, как с той пьесой Агаты Кристи, которая идёт уже пятьдесят лет? [6]

— Ага, точно, и мы сможем дружить до конца школы, и вместе поступим в колледж, снимем одну квартиру на двоих и будем рассказывать друг другу о всех своих симпатиях…

— Но жить с ними мы не будем и ни в коем случае не выйдем замуж.

— Ни за что на свете! Семейная жизнь — такая гадость, — сказала Жасмин. — Тебе-то повезло, у тебя хоть мама и папа живут вместе.

— Да, но все время ссорятся. Они не разошлись только потому, что мама всегда и во всем уступает папе. Жасмин… А можно нам дружить и после того, как ты отсюда уедешь? Будем посылать друг другу письма по электронной почте и, может, иногда встречаться в выходные?

Голос у меня слегка дрогнул. Мне не хотелось навязываться, не хотелось показывать, как мне это необходимо. Но Жасмин ослепительно улыбнулась, её синие глаза засияли.

— Ты правда будешь мне писать? Сколько девчонок обещали мне переписываться! А на деле ответят раз-другой на мои письма, так постепенно дружба и угасает.

— Я не угасну. Буду себе светиться в уголочке.

— Моя бабушка пела такой псалом про горящую свечу, и там в конце было: «Ты в уголочке, я в другом». Я очень любила бабушку. Она смотрела за мной, когда я была совсем маленькая, а потом я одно время гостила у неё, когда Джонатан с Мирандой разошлись в первый раз. Она сажала меня на колени, так уютно обнимала и называла заинькой… Она была такая милая, хорошая! Я бы все на свете отдала, только бы её вернуть. Она умерла в прошлом году, я неделю проплакала.

У неё и сейчас были слезы на глазах. Одна слезинка перелилась через край и сбежала по щеке. Я осторожно вытерла её отворотом рукава.

— Спасибо, Фиалка. А твоя бабушка ещё жива?

— Да. Но лучше бы умерла, — сказала я.

Жасмин заморгала. От этого слезы снова потекли по щекам, но она сама их смахнула.

— Да ты что?!

— Я знаю, что нехорошо так говорить, но не могу удержаться. Не ужасайся так.

— Почему ты её ненавидишь?

— Это она выболтала Уиллу, что он приёмный. Я же рассказывала…

— Интересно, почему твои родители его усыновили?

— Не знаю. Дело не в том, что они не могли иметь своих детей, ведь у них же есть я.

— Наверное, они сначала думали, что не могут. А ты оказалась для них сюрпризом.

— Наверное. — Меня передёрнуло.

Жасмин засмеялась.

— Ты подумала о том, как они занимаются этим, да?

— Жасмин! Ну да, подумала. Как это получается, что ты все про меня знаешь? Например, с Марни и Терри мы сто лет дружили, но они ничего про меня не понимают.

— Так ведь твоя лучшая подруга — я, а не они. И мы с тобой договорились, проведём вместе всю субботу, да?

— Да, — пообещала я, хотя и подумала, что устроить это будет непросто. Обычно по субботам с утра мы с мамой отправлялись за покупками. Она любила под конец зайти в кафе у «Марка и Спенсера». Мы заказывали чай с кексом, и, радостно улыбаясь, она говорила: «Правда, весело?» Такие развлечения совсем не в моем вкусе, но я делала вид, что мне тоже нравится, чтобы не обижать маму.

Если в субботу папа был дома, то во второй половине дня мне тоже приходилось притворяться. Папа привык к тому, что с раннего детства я помогала ему мыть машину. Тогда мне на самом деле нравилось возиться с водопроводным шлангом и взбивать мыльную пену.

Изредка к нашим субботним походам по магазинам присоединялся и Уилл, но с ним то и дело возникали проблемы. Он начинал жонглировать апельсинами или балансировал башней из рулонов туалетной бумаги на голове, а то устраивал гонки с тележкой для покупок, в кафе же громко клянчил добавки и обливался чаем. Мама без конца делала ему замечания и пыталась задобрить подарками, чтобы он вёл себя хорошо. А папа просто злился. Однажды Уилл нарочно облил его водой из шланга, так папа окончательно вышел из себя и отдубасил его.