Графиня Кейт - Шарлотта Мэри Янг

— Ну, я покончила со своими делами. Интересно, сколько сейчас времени?

— Часы только что пробили одиннадцать.

— Как одиннадцать? Эй, Сильвия, да ты, кажется, хочешь увильнуть от урока?

— Ах, душа моя! У нас ведь не будет ни минуты свободной перед обедом! О ужас!.. Ужас!.. Ужас!..

— Сильвия, это из «Гамлета»! А тебе прекрасно известно: я не люблю, когда к Шекспиру относятся без должного почтения!

— Некому спрашивать у нас уроки, Кейт! Скорее это должно было бы тебя волновать!

— Интересно, а где сейчас Мэри?

— Вероятно, болтает с кем-нибудь о пустяках!

— И это вместо того, чтобы заняться своими бедными маленькими сестрами! Эх, если бы папа был в состоянии взять нам гувернантку!

— Зачем это, Кейт? Во-первых, я наверняка ни одну из них не буду любить. А во-вторых, нехорошо желать быть богаче, чем мы есть!

— Я и не желаю этого, а только думаю, как было бы хорошо, если бы кто-нибудь дал нам большую-пребольшую кучу денег. Папа тогда переехал бы в красивый дом, например, как у Шектонов, и церковь у нас была бы прекрасная. И другая лошадка, а то и целых две, на которых мы с Чарли ездили бы верхом!

— Ага, и завели бы сад с оранжереей, как у мистера Брауна.

— И гувернантку, которая учила бы нас рисовать! А самое главное, Сильвия, я бы постоянно не думала, как теперь, о своем платье! Да ты смеешься, тебе легко! Но для меня нет ничего ужаснее, как поминутно думать о том, как бы не разорвать платье!

— Я что-то не замечала, чтобы ты слишком об этом беспокоилась! — расхохоталась Сильвия.

— Но, согласись, это очень странно: мои платья постоянно задевают за все гвозди!

— Однако, милая Кейт, дай мне, пожалуйста, закончить урок. А то придет Мэри и будет бранить нас за то, что мы с тобой все время болтаем!

— Я уже знаю урок, — ответила Кейт. — Заканчивай свой, а я пока нарисую картинку и потом все тебе про нее расскажу!

В маленькой комнате воцарилось глубокое молчание.

Это была не то гостиная, не то классная комната. Книг здесь было множество, стояло фортепиано, а мебель, хоть и заботливо покрытая чехлами, выглядела довольно потрепанной, что лишний раз доказывало, как ей доставалось от молодого поколения.

Двум девочкам, сидящим друг перед другом возле стола у окна, можно было дать лет по десять-одиннадцать, но за близнецов или даже за сестер принять их было нельзя: так несхожи они были и лицами, и сложением.

Платья из серой материи и темные полотняные передники на девочках выглядели совершенно одинаковыми, но у Сильвии передник был обшит красной тесемкой, а у Кейт — черной, и притом весь запачкан; да и платье ее носило следы частого штопанья. В сущности, новенькие платья не были бы лишними для обеих, но если старое платье Кейт пришлось бы бросить как ни на что не годные лохмотья, то одежда Сильвии вполне могла бы еще послужить маленькой Лили или каким-нибудь бедным детям в школе.

Темные волосы Сильвии были мягкими как шелк и очень послушными; каштановую с рыжеватым отливом шевелюру Кейт едва сдерживала сетка. Сильвия была меньше ростом, плотнее и крепче сложена; Кейт же была высока, смугла и тонка. Лицо у одной было круглым и румяным, у другой — худым и бледным; одна смотрела на мир серыми глазами, другая — темно-карими с голубоватыми белками. Крепкие пальцы Сильвии могли бы запросто раздавить маленькую ручку Кейт, но эта тонкая ручка была между тем ловка на всякого рода работы. Непоседливая Кейт не могла долго усидеть на одном месте, и ее часто бранили за то, что она изнашивала гораздо больше башмаков, чем спокойная в движениях Сильвия. Девочки, впрочем, звали друг друга сестрами, и действительно, кроме разницы имен, ничто не могло напомнить Кейт Умфревиль, что она не сестра Сильвии Вардур.

Отец Кейт был духовного звания и умер так рано, что она не успела его толком узнать, а мать пережила отца всего на три месяца. После их смерти маленькую Кейт взяла к себе сестра ее матери, миссис Вардур, у которой девочка и росла в тесном доме священника, неподалеку от приходской церкви Святого Джеймса в Олдбороу. Кейт росла с двоюродными братьями и сестрами, называла отцом и матерью мистера и миссис Вардур, а те, в свою очередь, одинаково любили и собственных пятерых детей, и маленькую племянницу.