Мила Рудик и загадка Сфинкса - Алека Вольских

Свет утреннего солнца медленно расползался ярко-желтыми пятнами по стенам и крышам домов тихой улицы в самом сердце Симферополя. Каменные львиные морды на балконах дома N 13, казалось, недовольно морщились от нежелательного для их царского величия вторжения солнечных лучей.

Среди других домов, стоящих на этой улице, дом N 13 заметно выделялся: мрачноватый, старинный и, как казалось со стороны, давно заброшенный. Он словно хранил какую-то тайну и в сумерках мог нагнать страху на случайного прохожего.

Однако, оживленный теплыми красками жаркого августовского солнца, дом казался куда менее мрачным чем обычно. Но даже яркий солнечный свет не придавал ему жилого вида. В сравнении с другими домами, где на подоконниках стояли цветочные горшки, а у дверей лежали коврики, дом N 13 был словно окутан серой паутиной запустения.

В этот утренний час вдоль улицы, как раз мимо этого самого дома, проходила супружеская пара пожилых людей. Низкорослая старушка, семенящая рядом со своим дородным лысым мужем, придирчивым взглядом окинула на ходу дом и проворчала:

— Посмотри, дорогой, какое чудовище. Этот дом надлежит снести!

Последнее замечание прозвучало скорее как распоряжение.

— Ты согласен? — требовательным тоном обратилась она к своему спутнику.

— Безусловно, безусловно, — отозвался ее лысый муж, даже не глянув в сторону дома; мучимый отдышкой, он тяжело шагал по залитому солнцем асфальту и безучастно глядел прямо перед собой.

— Дом снести, — безапелляционно повторила дама, — а на его месте построить аптеку. А то к ближайшей аптеке нужно идти аж на соседнюю улицу. Я верно говорю?

— Несомненно, несомненно, — прозвучало в ответ.

В этот самый момент пожилая пара потеснилась на узкой асфальтовой дорожке, чтобы пропустить другую пару, которая шла им навстречу: интеллигентного вида худощавого старика в очках, держащего в руке трость, и черную кошку, не отстающую от него ни на шаг.

Пройдя буквально пару метров, лысый зачем-то обернулся назад. Вероятно, для того чтобы проводить взглядом такую на редкость дисциплинированную кошку. Но, обернувшись, лысый к своему удивлению обнаружил, что старика в очках на дорожке уже нет, а черная кошка сидит возле странного дома и, повернув голову, провожает его с супругой пристальным взглядом своих желтых глаз.

Лысый растерянно огляделся вокруг в поисках исчезнувшего старика, но, нигде его не обнаружив, перевел взгляд обратно. Он успел лишь заметить, как черная кошка стремительным прыжком нырнула прямо под лестницу дома N 13.

* * *

В этот самый момент на втором этаже дома, в одной из комнат, на подоконнике, подтянув колени к груди и обхватив их обеими руками, сидела четырнадцатилетняя девочка. У нее были кудрявые непослушные рыжие волосы и серые глаза. Эти глаза задумчиво следили, как мимо дома прошла пожилая пара. Девочка заметила, как лысый старик, таращась по сторонам, пытался отыскать исчезнувшего неизвестно куда человека с тростью. Она-то прекрасно знала, что человек с тростью — а это был Прозор — никуда не исчезал, а всего лишь поднялся на ступени у дверей дома и сразу же стал невидимым для посторонних глаз.

Однако эта уморительная картина не вызвала на лице девочки даже легкой улыбки. Ее не позабавило ни исчезновение Прозора, ни удивленная физиономия лысого старика, ни эффектный прыжок черной кошки под лестницу. Одним словом, Мила Рудик совсем была не настроена веселиться. Она была серьезна как никогда, и у нее на то была веская причина.

То, что намеревалась сделать Мила, со стороны могло показаться идеей совершенно безумной. Но она была настроена так, что любая попытка отговорить ее была заранее обречена на провал. А такие попытки Мила предвидела. Прекрасно зная Белку, она была уверена, что как только она поделится с ней своими планами, та тут же примется ее отговаривать. А поделиться придется…

Об этом своем замысле Мила размышляла на протяжении последних двух с лишним месяцев, с того самого дня, как вместе с Акулиной вернулась в Симферополь. Осуществить задуманное она никак не решалась, но теперь время поджимало — до конца каникул оставалось ровно два дня.

С одной стороны, ее это радовало. Очень хотелось поскорее возвратиться в Троллинбург — город, где живут волшебники и другие загадочные существа: увидеть памятник Славянину и каменного тролля; побывать в гостях у Барбариса, которого она не видела все лето (по словам Акулины, у него был длительный отпуск); подняться над городом в Летающей беседке; встретиться с друзьями и главное — снова оказаться в Думгроте и во Львином зеве.

Но с другой стороны, это означало, что времени осталось мало и действовать нужно без промедления. Конечно, Мила предпочла бы обратиться за помощью к Ромке — на него всегда можно было положиться, и он наверняка не стал бы ее отговаривать. Но у нее не было возможности с ним связаться. Зато Мила переписывалась с Белкой.

О всемирной сети магических сообщений Мила слышала еще от Берти — старшего брата Белки. Правда, тогда она не поняла, как эта штука работает. Оказалось — проще простого. Все, что было необходимо, это иметь в доме почтовый ящик, но не простой, а именно для магических сообщений. Пишешь в письме имя адресата, бросаешь в такой ящик и ждешь себе, когда придет ответ. В доме Акулины такой ящик был, в доме семьи Векшей — тоже, а у родителей Ромки, которые никакого отношения к магии, кроме наличия сына-волшебника, не имели, такого ящика не было.

С подругой Мила переписывалась все лето. Чаще всего Белка в своих письмах жаловалась на Берти, который на каникулах развлекался тем, что пакостил госпоже Клячиной, их соседке со скверным характером, распускавшей в районе нелепые слухи об их семье. Кроме мышей, крыс и тараканов, которых Берти в большом количестве запускал в дом соседки, случались у нее и другие неприятности. Например, дважды протекала крыша, причем в те дни, когда дождем и не пахло. Местные дворняжки со всего района почему-то целый месяц пребывали в абсолютной уверенности, что их туалет находится как раз посередине садовой дорожки госпожи Клячиной. А однажды при поливании огорода у соседки в течение десяти минут двадцать раз сам собой перекрывался кран. И Белка утверждала, что за те двадцать пробежек, что совершила госпожа Клячина к крану, а потом обратно к поливочному шлангу, она похудела как минимум на два килограмма, что при ее угрожающем весе, как замечала Белка, было отнюдь не лишним.

Мила тоже писала Белке, но ее письма почему-то получались не такими длинными и содержательными. Возможно, потому что Мила не умела писать письма — прежде она ни с кем не переписывалась. А может, дело было в другом. В принципе, она много чего интересного могла рассказать Белке. Жить бок о бок с такими магами, как Прозор и Акулина, было очень увлекательно. У них постоянно что-нибудь происходило, и, когда они возвращались с заданий, то обязательно делились с Милой своими приключениями. Правда, они называли это работой. Но писать Белке о том, что рассказывали ей Прозор и Акулина, Мила не решалась. Она не знала, насколько это секретно, а спрашивать разрешения ей казалось глупо.