Проклятие Клеопатры - Анна Данилова Страница 9

— Да, тошнит.

Она не думала, что ее били. Это не похоже на ее «закадычных» приятелей. Укол — и Владимирская область. Все. Но ее действительно тошнило, от этого укола. Интересно, за ней наблюдают, как в фильме «Игра»? Скорее всего, нет, иначе бы проявились. Значит, снова пари. Они помешаны на своих пари. Уроды! Сидят и ждут, выкарабкается она или нет. Вернется в Москву или нет. Упадет ли перед ними на колени или нет.

Интересно, если бы они знали, что у нее дети, так же повели бы себя? Или просто потеряли бы к ней интерес?

— Остановимся? Подышите свежим воздухом, — предложил Анатолий.

С обочины она сошла вниз, на цветущий луг. Клевер, маки, одуванчики, зеленая трава. Все было теплым, прогретым солнцем, и она легла. Закрыла глаза, и солнце сквозь веки показалось ей раскаленным шаром.

— Что, так плохо? — Анатолий склонился над ней.

— Нет-нет, наоборот, вот полежу три минутки, и сил сразу прибавится. Надо просто расслабиться.

— А то я уж испугался… Может, позвонить и пригласить врача, хотя там, кажется, один только фельдшерско-акушерский пункт?

— Нет-нет, ничего не надо. Я отлежусь, приду в себя и поеду в Москву. Просто сейчас мне надо на время исчезнуть, понимаете?

Лидия Сергеевна встретила Зою у ворот сочувствующим взглядом. Приятная хрупкая женщина, кудряшки скрыты под черной газовой косынкой. Голубые глаза заплаканны.

— Толя, а ты чего ж в дом-то не зайдешь? Я тебе щец налью, хочешь?

— Нет, мне надо обратно, я на работе. Вы уж здесь сами разберетесь, да?

— Спасибо вам, Анатолий, — сказала Зоя, пряча визитку таксиста в кармашек джинсов.

— Пожалуйста, положите меня куда-нибудь… Голова сильно кружится и болит, — попросила она Лидию Сергеевну, понимая, что пугает ее. Но уж очень не хотелось терять сознание прямо здесь, на улице.

Она не помнила, как добралась до постели, и когда открыла глаза, в комнате уже горел маленький ночник, в доме было очень тихо.

Зоя попробовала подняться. Покрутила головой. Головокружения не было. Только остаточная боль в затылке.

— Лидия Сергеевна!

Женщина вошла, легко ступая, тихо, как входят в комнату тяжелобольного.

— Как хорошо, что вы поспали. Вам получше?

— Да, значительно.

— Быть может, поедите?

Зоя улыбнулась.

— Так я согрею?

— Хорошо. Спасибо вам, Лидия Сергеевна.

Зоя поднялась и, пошатываясь, вышла из комнаты. И почти сразу же столкнулась лоб в лоб с молодым человеком.

— Ох, извините, пожалуйста! — воскликнул тот, отпрянув от нее.

— Да ничего…

— Меня зовут Феликс, я сын Лидии Сергеевны.

Высокий, в джинсах и свитере, тонкое лицо, большие карие глаза. На вид лет двадцать пять.

— Зоя, — она протянула ему руку. — Вот, поселилась здесь…

— Да-да, мне мама сказала. Чувствуйте себя как дома. Вас здесь никто не найдет и уж точно не обидит. Пойдемте, я провожу вас к столу.

Он действительно оказался киношником. Оператор.

— Точнее — помощник оператора. Быть может, вы видели сериал «Обреченные любить»? Понимаю, не все уважают сериалы…

— Да что вы! Сериалы иногда если не спасают людей от одиночества, так хотя бы просто отвлекают от проблем! — Она сказала чистую правду. Когда ее мучила бессонница, она спала почти в обнимку с ноутбуком, смотря все сериалы подряд. Особенно любила комедии.

— Ну и хорошо. А то, знаете, такого иногда понаслушаешься!

— Я не киношный сноб. Но кино люблю. Особенно старое, французское. Хотя и Фассбиндера уважаю. Да и еще много кого.

— О, вижу, вы познакомились! — Лидия Сергеевна поставила на стол супницу. По комнате поплыл аромат капусты.

— Я кладу в щи семена укропа, нам так нравится. И Павел Николаевич, покойный мой муж, тоже очень любил. Но если вам не нравится, вылавливайте укроп…

— Нет, что вы, мне тоже нравится, — сказала Зоя, испытывая благодарность к хозяевам этого дома. — Я бы тоже клала, да только никак не куплю…

Она вдруг вспомнила борщ, который варила Катя ее сыновьям. Темно-красный, такой вкусный. И вот только сейчас почувствовала, что готова заплакать.

— Кушайте, вот сметана, черный хлеб. Если хотите, я принесу белый.

— Я тоже черный люблю.

За ужином говорили о разном. Феликс рассказывал о своей работе. О том, как непросто складываются у него отношения с оператором, как тот не доверяет ему, унижает.

— Между прочим, я сам снял несколько фильмов, короткометражек. Да и рекламу снимал. Быть может, помните — молочные продукты «Коза-Дереза»?

— Да, конечно, помню. Очень хорошая реклама.

— А хотите, я покажу вам один свой фильм, он совсем короткий, нет-нет, это не реклама. Просто такая зарисовка.

— С удовольствием!

— Вы сначала доешьте, а потом будете свои фильмы смотреть, — сказала, любуясь сыном, Лидия Сергеевна.

После чая с земляничным вареньем Феликс открыл ноутбук, усадил гостью поудобнее.

— Только, пожалуйста, не удивляйтесь. Сначала вам покажется… Словом, не стану пока ничего говорить, смотрите сами.

Это был короткометражный фильм про девушку, которую бросил парень-красавец. Плача, она брела по улице, падали осенние листья, накрапывал дождь. Чудесная мелодия облагораживала фильм. Навстречу ей шел молодой мужчина, увидев которого Зоя настолько удивилась, что с трудом скрыла это. Мужчина, который с необыкновенной нежностью принялся успокаивать девушку, а под конец фильма поцеловал, был как две капли воды похож на того парня, которого Зоя заметила в деревне Черная, рядом с сельским магазином.

— Ну, как тебе? — Феликс машинально перешел на «ты».

— Мне очень понравилось. И музыка замечательная. Кто композитор?

— Я, — улыбнулся Феликс. — Понимаешь, в чем фишка? Я — автор фильма. Сюжет мой, актеров я сам подбирал, музыку сам написал, все заснял, сделал монтаж…

— Это профессиональные актеры?

— Ой, нет, что вы! Девушка — моя знакомая скульпторша, а парень — просто человек с улицы. Я, когда его увидел, пошел за ним, меня просто потрясла его внешность. Вот он некрасив, по общим меркам, ну совершенно некрасив, но какой обаятельный, согласитесь! И лицо такое мужественное. Мы же привыкли, что на нас с экранов смотрят только красавицы и красавцы, а кто, собственно говоря, придумал все эти эстетические каноны?

— Совершенно с тобой согласна! Да, этот парень, может, и некрасив, но он здоров, у него хорошая кожа, волосы, зубы, он чист, а еще… как бы это сказать… — Она замялась. — Он сексуален, что ли…