Наследство в глухой провинции - Лариса Кондрашова Страница 8

Удалось мне выехать только в понедельник утром, но все равно я должна была с оформлением управиться. Уж недельку-то Ольга без меня перекантуется.

Симка бежала легко. Кажется, она получала от дальних поездок такое же удовольствие, как и я. Особенно на хорошей дороге. Так далеко мы с ней еще не ездили, и потому нынешняя поездка — испытание для нас обеих.

Не знаю, как воспринимают машины представители сильного пола, я свою «семерку» отождествляю с живым существом.

Как и любому живому организму, ей требуется качественная пища, то есть бензин, моторное масло, в противном случае она, как и человек, болеет: кашляет, чихает и даже, пардон, мается животом.

Сегодня мне повезло. Я заправила полный бак бензином, за качество которого знакомый продавец ручался головой, а свою голову, насколько я знаю, он очень ценит.

День стоял солнечный. Ярко-зеленый кустарник по обочинам дороги не успел покрыться серым налетом пыли и еще отцвечивал лаком свежепроклюнувшихся листьев.

В ушах моих продолжали звучать наставления любящих родителей и подруги Ольги: не гнать — куда мне торопиться? Попутчиков не брать — мало ли на дорогах всякого жулья.

Если кто остановит в неположенном месте, особенно малолюдном, хотя бы и с помощью полосатого жезла, на его взмахи не реагировать и продолжать движение, потому что в нынешнее время кто только форму не надевает!

На ночь в теткином доме не оставаться — для этого есть гостиницы.

С соседями — имеется в виду с теми, чьи дворы рядом с теткиным, — не слишком откровенничать, они могут быть из преступной среды…

Напишу-ка я в Министерство культуры. Или какой там у них орган по делам печати? Давно пора издать закон, запрещающий выпуск детективной литературы. Потому что в обществе уже появился тип читателя-маньяка, который каждое мало-мальски подозрительное, с его точки зрения, событие рассматривает как прелюдию к преступлению века. А если оно так и не происходит, считают, что милиция его просто не сумела раскрыть.

Из чувства вовсе не противоречия, а сострадания я нарушила первый же принцип: не брать попутчиков. Остановила машину возле голенастой, легко одетой девчонки.

Совершила всего лишь поступок человека гуманного, увидевшего симпатичное юное создание в весьма плачевном состоянии.

О чем, интересно, думают родители, выпуская из дома дочь в легкой юбочке и нарядной, с люрексом, кофточке, если на улице с утра всего плюс семь градусов. Да еще с северным ветерком.

Мой внутренний голос останавливаться на ее взмах не советовал. Не из-за какой-то там опасности, а потому, что девчонка голосовала скорее всего водителю-мужчине. Поздно заметила, что за рулем женщина. Малышка искала приключений. Это я себе объясняла, когда уже тормозила возле нее.

Впрочем, она могла ко мне и не садиться в таком случае. Девочка же села.

— Как мне повезло, — доверительно сообщила она, устраиваясь на переднем сиденье. — Женщина! А то от этих козлов меня уже тошнит.

Она блаженно повела плечами, словно расправляя свой закоченевший организм. Со вздохом облегчения расслабилась, чтобы принять каждой клеточкой долгожданное тепло, вынула из кармана пачку «Дирола» и протянула мне:

— Угощайтесь.

— Благодарю. — Я взяла подушечку и скосила глаз на спидометр: худо-бедно, а сто пятьдесят километров мы с Симкой преодолели. Осталось пятьсот с небольшим. К вечеру — кровь из носа! — я должна быть в Костромино.

Юная попутчица молчала, видимо, уважая мою задумчивость. Коленки ее до сих пор были синеватого цвета мороженой птицы, она украдкой потирала их, согревая, и я будто невзначай заметила:

— По утрам-то вроде пока холодновато.

— Еще как, — поежилась она. — А сегодня к тому же и ветер поднялся. Я так замерзла, до сих пор зуб на зуб не попадает.

Ох, Киреева, могли бы повнимательнее относиться к тем, кого подсаживаете. Уж не подумали вы, что синие губы у девчонки всего лишь дань моде?

— Возьми-ка сумку с заднего сиденья, — скомандовала я. — Сверху лежит плед. Вытащи и завернись в него. Не спеши. Там еще термос с горячим кофе. Налей себе.

Она сделала все в точности, но удивительно аккуратно, не так, как многие в ее возрасте, спустя рукава и впопыхах. То, что девчонке не больше шестнадцати, сомнений не вызывало. Наверное, она помогает матери по хозяйству, а не валяется целыми днями на диване, страдая от безделья.

Господи, я уже морализаторствую. Пора, пора замуж, как поет моя подруга Оля, вон какие мысли в голову лезут.

Прежде чем завернуться в плед, девушка немного поколебалась, но потом сбросила туфли и забралась на сиденье с ногами. Теперь она с блаженной улыбкой медленно тянула кофе.

— Отпад!.. Меня звать Валерией, а вас?

— Лариса… Сергеевна.

— Да ну! А просто Лариса — нельзя?

— Можно, — улыбнулась я — эта шустрая девчонка все больше мне нравилась, хотя принять ее полностью все время мешало несоответствие наряда Валерии и места, где я ее подобрала. Но в конце концов, я ведь собралась ее только подвезти, а не удочерить. — Куда путь держишь?

— В Ивлев.

От удивления я чуть было не выпустила из рук руль. Девчонка назвала районный центр, расположенный всего километрах в тридцати от Костромино, если я хорошо помнила карту. Видно, на совпадения моей семье везет. Моя мама, например, три года не виделась с живущей в одном городе знакомой, а поехав в командировку в Москву, за неделю трижды встречала ее то в метро, то в магазине, то просто на улице. Причем и знакомая приехала в столицу всего на неделю, остановившись у приятелей на другом конце Москвы.

Однако совпадение совпадением, а торчать на шоссе в пятистах с лишним километрах от дома — не странно ли?

— Согрелась?

— Согрелась. — Она улыбнулась мне, но тут же ее личико помрачнело. — Мне нравится ехать с вами, Лариса, но я не хочу вас наказывать. С мужчинами ведь можно поболтать. Поулыбаться. Если они от этого тащатся… А просто так ехать у меня денег нет. Ну ни копеечки! Если вы заработать хотите, лучше кого-нибудь другого подберите. Я не обижусь. Могу и на грузовике доехать. Среди дальнобойщиков иногда добрые дядечки попадаются.

Она уткнулась носом в обернутые пледом колени. И добавила тише: