Опасное положение - Лиза Гарднер Страница 77

* * *

– Ну где же, где же? – спрашивала Тесса.

Они пронеслись мимо первого знака, советующего водителям не подбирать попутчиков. Потом промелькнул знак государственной собственности. Дальше должно было показаться полностью электризованное периметральное ограждение, увенчанное спиралями колючей проволоки, и проходная у поворота к тюремному комплексу площадью три квадратных километра.

Но пока Тесса ничего не видела.

В небе не слышался стрекот фэбээровского вертолета, который вылетел из Конкорда. Не выли сирены машин, хотя полиция давно выехала, не говоря уже о спецназе штата.

Внезапно впереди замаячила двойная стальная сетка высотой пять метров.

– Винтовку, – приказал Уайетт.

Тесса сняла ее с крепления, пока сержант гнал вдоль ограды. Взвизгнули тормоза: Уайетт повернул направо, и внедорожник въехал на территорию тюрьмы.

* * *

Зед упал. Не знаю, о чем он думал. Что я сдамся, отчаюсь, раскисну? В любом случае нападения он не ожидал.

Эшлин отшатнулась в сторону, и я опять наскочила на Зеда. Впилась изломанными ногтями в его лицо и постаралась большими пальцами выдавить ему глаза. Оскаленная кобра на левом виске зашипела, но я хладнокровно сосредоточилась на своей задаче. Изувечить. Сделать больно. Пустить кровь.

Внезапно мой шелковый топ затрещал под громадными ручищами. Мик оторвал меня от Зеда, поднял над головой и отшвырнул подальше. От удара об асфальт из меня вышибло дух.

Зед вскочил на ноги, зажав левый глаз рукой, а Мик выхватил из набедренной подвески нож, повернулся к нам с дочерью и принял боевую стойку.

Так я и знала. Лезвие было большим и зазубренным. Мику не терпелось пустить его в ход. Очень не терпелось. Он утер кровь из раны на лбу и осклабился.

Дочь сидела на асфальте рядом со мной. Она тихо икнула и с ужасом в глазах поднялась на ноги.

Мик поигрывал ножом, перебрасывал его из правой руки в левую. Устроил представление.

Зед медленно шел к фургону, не отрывая руки от глаза. Он был уверен, что Мик с нами справится.

– По моему знаку беги в тюрьму, – прошептала я дочери. – Исчезни. Затаись где-нибудь. Полиция уже едет. Потерпи.

Эшлин промолчала. Она поняла, к чему я приготовилась. И возможно, запротестовала или возразила бы, но этот нож… Гигантский клинок из нержавеющей стали, поблескивающей при броске из руки в руку…

Я пожалела, что у Мика закончились патроны. Гораздо лучше было бы получить пулю. Нож обещал пытку. Приближение, нападение, борьбу. Зато Эшлин успеет скрыться. Джастин уже выиграл для нас немного времени в аппаратной. Теперь мне предстояло сделать то же самое.

Интересно, осталось ли у Мика в жилете другое оружие? На секунду я подумала, что смогла бы нажать на спуск. Один выстрел в упор…

Только я начала осматривать его карманы, как он ринулся вперед.

На этот раз не было никакого вопля.

Просто быстрый, молчаливый выпад. От неожиданности я застыла на месте. Мозг зарегистрировал замах ножом, визг Эшлин, а потом центнер ощерившейся угрозы прямо передо мной.

Дочь уже рванула? Хоть бы да.

На мгновенье в памяти всплыл единственный прием, который мог помочь. О нем я вычитала в какой-то статье в Интернете, а может, услышала в стрелковом клубе Джастина. В любом случае, когда в рукопашном бою имеешь дело с более крупным противником, нужно сократить дистанцию до него, то есть фактически войти в зону поражения. Так он не сможет наносить удары с полной амплитудой.

Я шагнула на Мика. Застигнутый врасплох, он перестал размахивать ножом и резко остановился, потеряв равновесие. В эту долю секунды я нырнула ему под руку и прижалась к его груди. Со стороны, наверное, казалось, что мы обнимаемся, хотя на деле я лихорадочно обшаривала его армейский жилет.

Стрелять я умела отлично. Стоило мне только добраться до какого-нибудь оружия. Хотя на таком расстоянии все, что угодно…

Мик схватил меня за плечи и неистово отцепил от себя. Я попыталась навалиться на него всем весом, но мои жалкие пятьдесят килограммов…

Он отбросил меня на подъездную дорожку. Я оперлась на саднящие, ободранные гравием ладони и с трудом попыталась встать. Мик принял стойку на полусогнутых ногах и умело перекинул сверкнувший нож в правую руку.

Других козырей у меня не осталось. Я подняла голову и ждала смерти.

Стеклянные входные двери распахнулись.

На улицу неуклюже вывалился Джастин. Его любимая голубая рубашка была пропитана кровью, а губы растянуты в нечеловеческом оскале. Он повернулся направо, увидел меня. Повернулся налево, увидел Мика.

А потом кинулся на вооруженного психопата, который хотел разделаться с его семьей.

– Нееет! – одновременно крикнули мы с Джастином.

Восемнадцать лет наши жизни были переплетены, включая этот последний момент.

Мик поднял нож. Отчасти от неожиданности, отчасти для самообороны.

Джастин даже не притормозил, и лезвие вошло ему в грудь.

Вздох. Опять крик. В дверях тюрьмы стояла Эшлин. Пятнадцатилетняя девочка, до сих пор верившая, что ее отец неуязвим перед чудовищами.

Затем послышался новый звук. Отдаленный, но спасительный.

Сирены. Кавалерия приближалась.

Слишком поздно для моего мужа.

Хотя, может…

Зед ждал в фургоне. В его глазах читалось откровенное сожаление: не из-за убийства Джастина, а потому, что не оставалось времени прикончить остальных.

Джастин повалился на Мика, зацепившись рукой за его жилет. Своим весом он пригвоздил психа к земле. Зед выпрыгнул из кабины. Нарастающий вой сирен заставил его принять какое-то решение. Вместо того чтобы возиться, выпутывая руку Джастина, он помог взгромоздить его безжизненное тело в кузов. Мик закатился следом, и Зед вернулся на свое место.

Дверца фургона захлопнулась.

Радар завел двигатель.

Они умчались. На девять миллионов богаче. Хладнокровные убийцы моего мужа. Навстречу свободе.

Дочь уже не кричала и не плакала.

Она окаменела от шока.

Я протянула к ней руку, обняла за дрожащие плечи, и мы замерли, слушая сирены и сомневаясь, что когда-нибудь почувствуем себя в безопасности.